Я никогда не разменивался на мелочи. Мне не нравится посредственность. У меня должно было быть самое лучшее. То же самое касалось и моего клуба. Я вложил в него, душу, сердце, время, кровь и пот. Через год после первой вечеринки «Закрытого клуба» было проведено торжественное открытие клуба «Дарк». В нем самые отвязные шлюхи, самые красивые стриптизерши, самая лучшая музыка и атмосфера. Я запретил в клубе продавать наркотики, потому что они мешали контролировать нормально ситуацию. К тому же я сам против этой гадости, которая сгубила не одного моего друга.

По прошествии стольких лет «Закрытый клуб» стал местом сбора сливок общества — политиков, звезд с мировым именем, представителей власти и преступников, — которые были готовы платить десятки тысяч за членство в нем. Каждый из членов клуба проверялся моей службой безопасности, состоящей из бывших военных, полицейских и агентов ФБР. Говорю же, у меня должно все быть только лучшее. Все это позволило из разваленного помещения сделать клуб таким, каким он существует и по сей день. Это помогло мне укрепить позиции и познакомиться с нужными людьми. Так никому не известный бродяга стал одним из самых влиятельных людей не только в городе, но и в штате и, хочется верить, в стране.

Я выстроил эту империю, не забыв наградить себя за несколько лет работы на износ. После поступка Сильвии я перестал верить в доброе и светлое чувство. Когда я позволил себе позже еще раз влюбиться, меня так протащили лицом по асфальту, разбив каждую едва тлеющую надежду, что я окончательно убедился в том, что товарно-денежные отношения правят миром. Поэтому на основе этого я и построил свои отношения с женщинами. Каждая из них годилась только для того, чтобы сосать мой член, подставлять свои отверстия при каждом удобном мне случае и на все вопросы отвечать: «да, сэр». Подстилки, не больше. Ни одна из них не задерживалась в моей жизни надолго. Как только они надоедали мне или начинали испытывать какие-то чувства, тут же вылетали с выходным пособием. Мало кто из них пытался задержаться дольше положенного, потому что знали: при любой попытке она уйдет с голым задом, а не с увесистой пачкой баксов в своей сумочке.

Но вот в моем клубе появилась милая девочка Айви и внутри шевельнулся демон, который — я думал — уже давно надежно спал или сдох от тоски по неоправдавшимся надеждам. Но вот он поднял свою уродливую голову, оскалился и утробно зарычал, пуская слюни на ту, которая могла бы стать окончательной смертью для моей черной души. Смерть принято представлять себе старой костлявой бабкой с косой. Но смерть для души наверняка могла бы быть похожа на соблазнительную коварную женщину, которая загубит все живое, что есть внутри мужчины. У женщин в руках неограниченная власть: они могут как вознести мужчину до облаков, так и сбросить в пропасть с кипящей лавой, где он будет умирать в агонии. Такие, как Айви, в своем маленьком кулачке могли бы держать душу любого мужчины, то сжимая, то разжимая пальчики, чтобы натягивать поводок, на который его посадили. Обычно я сторонюсь таких женщин. Но к Айви у меня было какое-то нездоровое притяжение. Я уже столько раз себе ментально бил по рукам, чтобы не касаться ее, даже взглядом. Но она постоянно притягивала меня, манила своей напускной невинностью и этими огромными глазами, которые прожигают все внутренности и встряхивают душу, поднимая вековую пыль. И все это только для того, чтобы в результате оголить ее настолько, что я буду корчиться в агонии, потому что снова позволил себе чувствовать.