– У тебя тоже плохой дар?

– Да. Типа того. Я бездарно попался, стащив кружку. Слушай. В сторону Пропастей отсюда есть путь для нормальных людей – по Большой Дороге. Но нормальные – это явно не мы, так что нам туда не надо. – Джетт завертел головой. – Пропасти где-то за этим лесом. Вон там. Или там? Да, я совершенно уверен, что нам туда. – Он вытер лоб и бодро заковылял через лес.

Делать было нечего. Джетт сказал правду – Генри понятия не имел, где искать эту самую Башню. Правда, с чего Джетт взял, что он заодно с Тисом и Освальдом, было непонятно. Ну ничего, он с этим потом разберется.

Генри вздохнул и пошел за рыжим туда, где ели сходились плотнее, будто нарочно цеплялись друг за друга лапами, чтобы не пропускать людей.

Они шли уже час, и за это время Джетт ни разу не закрыл рот больше чем на полминуты. Первое время Генри слушал и запоминал новые слова, но когда тот начал повторяться, перестал.

– Увидишь, я вам пригожусь! Я показываю отличные фокусы, умею варить похлебку из всего, что попадется, шью, здорово чищу сапоги, а если у кого плохое настроение, можно меня поколотить и полегчает, слушай, я на все готов, только возьмите меня к себе в труппу!

Генри вздохнул. В этом лесу даже снега почти не было – разлапистые ветки не давали ему долететь до земли. Толстая подушка из бледно-рыжих иголок пружинила под ногами. Тут и не заметишь, если к тебе подкрадутся. Как Генри ни вслушивался, он различал только шуршание хвои, шорох веток и собственное хриплое дыхание.

– Ты точно знаешь, куда идти? – в который раз спросил он, беспокойно оглядываясь.

Как же хорошо было в их с отцом лесу – просторном, высоком, где сосны будто подпирали небо. По сравнению с ним этот лес казался унылым и приплюснутым, будто кто-то огромный наступил на него ногой, распластав деревья чуть не до земли.

– Да что ты заладил! Конечно знаю! – Джетт, кажется, нарочно отпустил ветку, чтобы она хлестнула Генри по носу. Тот, конечно, успел ее перехватить.

Генри все ждал, когда деревья вокруг хоть немного поредеют, но ничего подобного так и не произошло, наоборот: чем дальше, тем непролазнее становился лес. Солнце только изредка пробивалось сквозь ветки, высвечивало лоскуток земли, заваленный хвоей, и скрывалось.

Наконец ветки сошлись так плотно, что дальше невозможно было ступить ни шагу, и Джетт обернулся с натянутой улыбкой, которая под взглядом Генри медленно сползла.

– Ты понятия не имеешь, куда идти, верно? – Генри шагнул ближе, и Джетт, подняв руки, прижался к ближайшему стволу.

– Слушай, приятель, я просто не хотел, чтобы ты меня там бросил посреди дороги, без работы и без лошади.

– Ты меня обманул? – уточнил Генри.

Он не угрожал, только пытался понять, как у людей все в голове устроено, но Джетт побледнел и попятился.

– Мы можем все обсудить. Я уверен, тут где-то есть выход. Слушай, я…

Но Генри, с треском раздвигая на пути ветки, уже шел в ту сторону, где деревья были хоть немного пореже.

– Эй! Подожди! Не бросай меня здесь! Я тебе пригожусь, честно!

В обычном лесу такой пронзительный крик уже всполошил бы птиц, но тут по-прежнему стояла мертвая тишина. Генри шагал вперед все быстрее, вертя головой во все стороны. Дома он просто высмотрел бы место повыше, забрался на него и нашел дорогу, но тут земля была ровная, как доска. Он поискал взглядом солнце, но свет сочился сквозь хвою таким слабым проблеском – ничего не поймешь. Есть много способов определить, куда идешь: по звукам, по мху, теням, наклону земли, расположению веток, растениям, следам зверей, но тут не действовал ни один из тех, которые знал Генри, – во все стороны тянулись совершенно одинаковые елки.