– Ты можешь не только смотреть на меня, но и потрогать, – я подал ему руку ладонью вверх. – Не бойся. Когти опилены. Ты не поранишься.

На всех планетах галактики и на родной Нелии нам запрещено проникать в сознание других разумных существ, применять к ним любой тип энергетического воздействия. Я не устоял перед соблазном легкого получения информации. Ребенок не владел приемами блокировки сознания. Его память была открыта для меня. Она манила, как мозговая вилорья косточка. Тактильный контакт – все, что мне было нужно, чтобы без нежелательных потерь жизненной силы взять чужой разум под контроль.

Контакт произошел. Недоразвитый велянин взял мою руку, я придержал его маленькие мягкие пальцы своими – большими и жесткими. Не позволяя ребенку испугаться, успокоил его слабым воздействием, после чего зафиксировал неподвижное положение объекта исследования и заглянул в его память.

Я просматривал бессмысленные эпизоды из жизни Тотила короткими отрывками. Торопился найти среди них нечто действительно значимое, обрести ключ к пониманию велян. Следовало ожидать, что память ребенка не содержит военных тайн государства или другой важной для нас информации. Но я надеялся поймать обрывки взрослых фраз, которые помогут мне решить пока на удивление стойкие головоломки. Нет. Только прикосновения и ласковая речь его родителей, игра в прятки со сверстниками, катание на длинноухих пятнистых животных (вкусных, наверное), посиделки в гостях у старого придворного робота Бим Бома, рассказывающего древние легенды, и постоянно – мерзкие скрипучие звуки, которые веляне называют смехом, на гребне странной энергетической волны, от которой у меня внутри возникло сильное колюче-горячее ощущение, словно я проглотил живьем огненного ежа с Тинкоттоя.

Мое внимание полностью сосредоточилось на единственном объекте. Я не почувствовал и не услышал, как подбежала мать Тотила. В момент, когда она отдернула от меня своего сына, я был так глубоко погружен в казавшуюся теперь приятной чужую эмоциональную волну, что не сразу отреагировал на произошедшее. Когда я смог сфокусировать взгляд, то увидел, как растрепанная повариха тащит ребенка во дворец.

– Поганые ненасытные твари, – пробурчала женщина, испуганно оглядываясь на меня. – Мы их тут кормим до отвала, а они все равно присматриваются, как бы сожрать наших детей!

Мне было нечего сказать, и не мог я говорить. Дар речи временно меня покинул.

Телепатический контакт был прерван. Я не рискнул скачать данные памяти маленького велянина, но мне хотелось переживать его впечатления снова и снова. Я мечтал вернуться в удивительный мир, который оказался намного ярче, интереснее и уютнее моего. Но тот мир был потерян. Навсегда!

Растерянный, физически ничуть не слабый, но временно беззащитный перед любой угрозой, я сидел на садовой дорожке, прислонившись спиной к высокой клумбе, и думал о том, что у меня только что снова, второй раз в моей пока недолгой жизни, отняли детство.

Завершив повествование и передачу воспоминаний, Релти взял полотенце-дапатитию из рук Леоллы, положил себе на колени, задумчиво погладил когтем “голову” между округлыми “ушами”.

– Я помогу тебе, Релти. Открою тебе, – Леолла почти сказала “душу”, но сообразила, что лучше заменить религиозное слово, – свою память.

– Я не стану проникать в твой разум без разрешения, – Релти посмотрел на нее в нетерпеливой надежде, словно из ящика, на котором они сидели, показался хвост очень вкусного зверька. – Но если ты согласна, прошу, покажи мне свое детство и своих первых друзей.