– Ты чего это удумал, дед? – шагнул из-за дерева Даня. Тот резко шарахнулся в сторону, едва не расшибив лоб о дерево.

– Свят, свят, свят. Чаво пугаешь, ирод? – замямлил старик, закатывая глаза и хватаясь свободной рукой за льняную рубаху у сердца. – Чуть Богу душу не отдал.

– А ты зачем следишь за нами? – не остался в долгу Даниил, крутя в пальцах сухую веточку. – Что мы вам сделали, а, старики-разбойники? – веточка с хрустом сломалась.

– Да на что вы мне? Я вона, енту, – дрожащей рукой он вытянул вперёд куклу, – задобрить… Пора ужо… Время…

– Ты что мямлишь? Говори прямо.

– Да шо говорить, пошли покажу, эх… – горестно махнул рукой дедок и продолжил свой путь. – Зря не уехали…

Вскоре они уже нагнали и Дашу с Варюшей. У девушки при виде старика с куклой натурально отвисла челюсть.

– Дань? – едва начала она, но плешивый её строго прервал.

– А баба твоя с дитём пущай тута ждут. Негоже идти им туды, – парень виновато пожал плечами и, пообещав быстро вернуться, поспешил за дедулей.

Взяв на руки испуганную девочку, Дарья, нахмурившись, проследила взглядом за мужем, пока он не скрылся из виду, и медленно пошла вслед. Ещё не родился тот мужик, который ей будет указывать! В глазах блеснуло упрямство, а уголки губ дрогнули в ехидной улыбке.

Шум воды с каждым шагом слышался всё отчетливей, и старикашка заметно ускорился. Даниил едва за ним поспевал. «Вот тебе и дедок», – хмурился он. Внезапно деревья расступились, и задыхающийся мужчина чуть не врезался старому в спину. Дед стоял на высоком обрыве и печально смотрел в реку. Солнце сюда ещё не дошло, и вода казалась свинцовой. Даниил, тихонько обойдя старика, стал с ним рядом и недоуменно посмотрел вниз. Тёмный, глубокий омут, казалось, дышал, лениво ворочая тяжёлые воды. Мужчина тряхнул головой, нет, показалось, черная муть была неподвижна, как ведьмино зеркало.

– Что там? Я ничего не вижу.

– Не дай Господь, – поспешил перекреститься мужик и побрёл куда-то в сторону. Парень открыл было рот, чтобы спросить, как наткнулся взглядом на дерево. Сухое и кряжистое, оно росло почти над самым обрывом, свесив вниз тяжёлые ветви, увешанные страшными плодами. Маленькие, большие, голые пупсы и нарядные модницы – все они безмолвно висели на ветках, как диковинные дары. Руки и ноги их, неестественно выгнутые, создавали причудливое хитросплетение, вычурный экзотический коллаж. Однако лица повешенных все смотрели на реку, будто бы в ожидании чего-то или кого-то. Эта картина была столь необычно гротескна, что Даниил застыл с отпавшей челюстью, потеряв на время дар речи. Дед же спокойно приблизился к местному колориту и пристроил в ветвях очередной пугающий дар.

– Вот так. Пущай поиграет. А вы, – повернулся он к Даниилу, чьи глаза панически блестели, – езжайте отсель подобру-поздорову.

Еще раз взглянув в чёрную бездну притихшей реки, старик повернулся и, не смотря на мужчину, уверенно зашагал прочь. Тот, испугавшись остаться один на жутком обрыве, спеша и спотыкаясь кинулся за дедом, но странно, того уж и след простыл. Зато Даниил сходу налетел на жену.

– Чёрт, – вскрикнула женщина, едва не выронив дочь, и настороженно воззрилась на мужа.

– За тобой что, черти гонятся?

– Я бы не удивился… – проронил парень, отряхиваясь и подбирая упавшие снасти. Лицо его кривила дёрганная улыбка. – Пошли лучше в другое место.

– А там? – подняла Даша брови, опуская Варюшу на землю.

– Там обрыв, и до реки далеко, – стараясь, чтобы голос не выдал волнение, пояснил мужчина. Он тщательно отворачивался, чтобы не столкнуться с пристальным взглядом жены, и поэтому первый заметил, как дочь тянет какую-то ткань из-за дерева.