Утром в воскресенье, спустившись на кухню, он застал Мораг не одну.

В большой комнате с железной плитой и старомодным очагом приятно пахло свежими лепешками. Из-за стола ему навстречу встал худой блондин в полицейской форме. Констебль полиции Шотландии.

Сняв с плиты вскипевший чайник, Мораг сообщила Ратлиджу:

– Он ни за что не хочет уходить. Его фамилия Маккинстри, и он внук двоюродного брата мужа моей покойной сестры. Он приехал к тебе, хочет с тобой поговорить. – В Шотландии друзья, знакомые и родня значат очень многое.

– Маккинстри, – повторил Ратлидж, беря стул и придвигая свою чашку к Мораг, которая приготовилась разливать чай. – Что привело вас сюда?

– Инспектор Ратлидж, – официально обратился к нему молодой шотландец, – если честно, я и сам не знаю, сэр. То есть приехал-то я по делу, но дело касается меня.

– Может быть, это и к лучшему. Здесь я не уполномочен ничем заниматься. У меня выходной.

– Да, сэр. Мне так и сказали. – Констебль Маккинстри смущенно покосился на Мораг. Она, очевидно, ясно дала понять, что даже ее родственники не имеют права мешать гостю «самого». – Живу я возле Джедборо. Наш городок совсем маленький и стоит вдали от больших дорог… Вряд ли вы слыхали про него, сэр. Он называется Данкаррик.

Хэмиш, который с тех пор, как они пересекли границу, все сильнее нервничал, начал бурно рассуждать, при этом он сам задавал себе вопросы и сам отвечал. Ответы Хэмишу явно не нравились.

Данкарриком назывался городок, откуда приехал инспектор Оливер, так разгневавший леди Мод Грей.

– Нет, я о нем слыхал.

Мораг поставила перед ним тарелку с горячими лепешками и блюдце с маслом. Проклиная Маккинстри, Ратлидж взял нож и из вежливости приготовился слушать. Сам того не зная, констебль напомнил Ратлиджу о деле, которое тот собирался на несколько дней выкинуть из головы. Хэмиш, взволновавшись, как и сам Ратлидж, только добавлял сумбура в его голову.

Лицо констебля просветлело.

– Место у нас тихое, спокойное. И всех жителей я хорошо знаю. Не могу сказать, что они хуже, чем в соседнем городишке или других…

– К делу, Маккинстри! – одернула его Мораг.

Лепешки оказались превосходными. Ратлидж часто вспоминал их на фронте – еда там была ужасная, но спустя какое-то время все переставали замечать это. И все же бывали времена, когда в памяти всплывало что-то любимое, довоенное, домашнее… Россу казалось, что лакомство из его прошлого тает во рту. Ратлидж невольно подумал о Россе, который всегда сидел за столом напротив и широко улыбался, пока они вдвоем уплетали лепешки, опустошая блюдо.

Маккинстри откашлялся, не ведая, что стоит за стулом Росса, он держался за теплую деревянную спинку, пробуждая в Ратлидже печальные воспоминания.

– Вчера вечером инспектор Оливер обмолвился, что из Лондона пришлют человека, который поможет нам расследовать пропажу дочки леди Мод Грей. Инспектор назвал его фамилию – Ратлидж. Утром я приехал к Мораг и спросил, не ее ли это знакомый. Она ответила, что вы приехали отдохнуть, но если я вас не задержу, то можно и обратиться к вам…

Ратлидж сунул в рот очередную лепешку и посмотрел молодому констеблю в лицо. «Из Лондона пришлют человека… назвал его фамилию – Ратлидж…» Он резко развернулся к Мораг, но та стояла к нему спиной, склонившись над духовкой.

Когда в пятницу утром он звонил на работу, его не предупредили о том, что придется ехать в Данкаррик. Неужели он обязан лично докладывать шотландским коллегам, как прошла беседа с леди Мод? Очень похоже на Боулса! Старший суперинтендент с радостью готов был бросить подчиненного в пасть волкам, если чуял неприятности. У него настоящий дар выгораживать себя в нужное время! А может, поступили новые сведения из клиник при медицинских школах? Как бы там ни было, у Ратлиджа возникло неприятное чувство – его собираются сделать жертвенным агнцем…