Хотя я и знаю, что у меня за спиной стоит Лиам, но все же не могу избавиться от ощущения, что это не он. Тогда Лиам прижимает меня к себе сильнее, он снова спрашивает, и мои сомнения уходят. – Любишь его?

А я не могу найти в себе силы, чтобы ответить, и просто киваю в знак согласия.

Ноги путаются в складках длинного вечернего платья. Платья, которое подарила мне Айрин и которое должно было сделать меня особенной в этот вечер. Черное кружево быстро намокает от соприкосновения с мокрой травой, тяжелеет и облепляет ноги.

Сад МАМ. Как я здесь оказалась? Не помню.

Мысли в голове бродят так хаотично. С трудом удается воспринимать реальность адекватно.

Всего лишь на миг тяжелые облака расступаются, обнажая серп молодой луны, которая серебряным светом заливает поляну. Тяжелые капли, что украшают каждую травинку после недавно прошедшего дождя, вдруг превращаются в россыпь сияющих искр. Кружево моего платья тоже наливается серебром, но не светлым, а темным. Слышу, как заполняется окружающий мир звуками, как ветер шумит в кронах деревьев, как падают на землю тяжелые капли воды, как где-то далеко играет музыка и шуршат длинные юбки женщин, вальсирующих под чутким руководством своих партнеров. Я слышу биение их сердец, как течет кровь по венам. Сейчас я словно вижу наяву каждого человека и нелюдя, что находится за стенами МАМ. И я знаю: стоит мне захотеть – и я найду любого, никому не скрыться в эту ночь. Мои клыки удлиняются, а глаза превращаются в глянцево-черные провалы, на самом дне которых мерцают серебристые искры, словно отблески далеких звезд. Тело ощутимо подрагивает от избытка переполняемых эмоций. Но это нравится мне еще больше. Предвкушение – вот что напоминает эта дрожь.

Желание чего-то весьма многообещающего заставляло прислушиваться к окружающему миру. Я была одна и среди тысяч существ одновременно. Все они говорили, дышали, что-то делали. Обрывки бесед, происходящих за сотни метров вокруг, достигали сознания, но почему-то тут же становились неинтересными. Было чувство, что мое «я» ищет кого-то, но не может найти среди этого многообразия жизни вокруг.

Все изменилось, стоило мне услышать голос, который принадлежал едва знакомому, но отчего-то имеющему значение в моей жизни человеку.

– Я скучал по тебе, – прерывистый вздох. – Не представляешь, как мне было тяжело без тебя, – шорох одежды, прикосновения кожи к коже, полный страсти стон. – А ты? Ты скучала по мне? – спрашивает он.

– Не представляешь, как, – с трудом выговаривает она каждое слово. – Хочу тебя, – шепчет женский голос.

Я точно знаю, что этого разговора быть не должно. Сама не понимаю, откуда, но я знаю этих женщину и мужчину. Кто они? Почему продолжаю слушать?

– Обними меня, хочу чувствовать твое тепло, – продолжает шептать она.

Мне явственно слышится, как его руки скользят по ее платью. Его сердце стучит все сильнее, а ее, похоже, почти не бьется. Она так часто дышит, что, кажется, задыхается от страсти, но сердце ее молчит, лишь иногда пропускает глухие судорожные удары.

– Мой мальчик, мой Ким. – Голос ее теряется, словно тает в страсти, что эти двое обрушивают друг на друга.

Она что-то сказала. Что-то важное, но никак не удается вспомнить, что.

Внезапно обоняния достигает самый вкусный запах из всех возможных в этом мире, и одновременно с этим я слышу, как лопается кожа жертвы под клыками хищника. До меня доносится сдавленный стон смутно знакомого мужчины, образ которого вдруг становится невероятно ярким и четким.

Мне понадобилось всего несколько секунд, чтобы оказаться перед дверью той, кого я так ненавидела в этот момент. Я прожила не один год и знала, что такое злость и ненависть. Я испытывала эти чувства, как любой нормальный человек. Вот только никогда в жизни я еще не ощущала всего этого, как демон. Ярость, что жгла меня изнутри, казалась всепоглощающей. Она текла по моим венам жидким огнем, но не туманила разум, оставляя восприятие необыкновенно четким и ясным. И она подчиняла, ей было невозможно сопротивляться. Такая сладкая, такая притягательная, ей хотелось повиноваться.