– Ева, сколько можно прятаться? – для капитана, казалось, было естественным жить внутри живого существа, и он продолжил как ни в чём ни бывало. – Я дал тебе достаточно времени прийти в себя. Изабель и Анна уже нашли себе работу, осталось и тебе к ним присоединиться.

– Не хочу, – буркнула Ева.

– Что? – в возмущении капитан посмотрел на девушку. – Ты ведь понимаешь, что ты не в том положении, чтобы перечить?

– А вы прикажите мне, – Ева снова накрылась с головой и спряталась от глубоких синих глаз, буравивших её. – По своей воле я не буду подчиняться похитителю, рабовладельцу и контрабандисту.

Капитан ничего не ответил, и Ева вспомнила, что матушка просила его так не называть. Она застыла, ожидая худшего. Вспышки гнева, унизительного приказа, удара, крика – чего угодно. Но не того, что последовало дальше.

– Ты меня не знаешь, – грустно и даже как-то тихо ответил капитан Мортимер.

Теперь не ответила Ева. За эти моря она уже наслушалась о Мортимере от сестры с матушкой. Младшая Эмер не выходила из дома, поэтому не знала о большинстве слухов, которые ходили от медузы к медузе. Например, слухи об отважном капитане, покорившем чудовище-черепаху. О том, как он выходил победителем из самых опасных сражений с пиратами. О том, как он уничтожал морских тварей. О том, как он при помощи своей безграничной силы способен создать пузырь воздуха вокруг корабля и безопасно для всей команды уйти на дно вместе с чудовищем. Знаменитый охотник за сокровищами. Гроза пиратов и обычных моряков. Не считающийся ни с кем капитан Мортимер. Вот, что знала о нём Ева.

А ещё что он похититель, рабовладелец и контрабандист.

Они оба молчали. Сначала Ева злилась, но затем просто не хотела прерывать молчание первой. Будто она проиграет в какой-то неизвестной ей игре, если сейчас уступит. Но уступил он.

– Я не нравлюсь тебе. Хорошо. Но дай шанс Акупаре и команде. Не засыхай, малёк.

«Малёк».

Ева вынырнула из одеял, но капитан уже захлопнул за собой дверь, оставив её одну.

Малёк. Так её называл отец.

***

Солнце, всё утро светившее в окно, уплыло выше, к зениту, накладывая тени на комнату Евы. Она не заметила, как потемнело: последнюю свечу младшая Эмер стояла напротив двери, уговаривая себя выйти.

Руки, судорожно сжимавшие подол, сотрясала дрожь. Нижняя губа покраснела и набухла от покусывания. Глаза лихорадочно блестели, а зрачок прыгал от дверной ручки к щели внизу, где то и дело мелькали тени. Ева не слышала шагов, поэтому гадала, кто может ошиваться в её закутке.

Капитан говорил правильные вещи – не стоило ей и дальше бить баклуши. Он мог приказать ей сделать что-то унизительное, мог сослать отскребать нужники, в конце концов мог продать на другой корабль, разделив с родными, – её жизнь теперь принадлежала ему. И она совсем не разделяла радость сестры и матушки по этому поводу.

Глубоко вдохнув, Ева решилась и, пока смелость не покинула её, зажмурилась, резко распахнула дверь и шагнула навстречу неизвестному. И со всей силы в кого-то врезалась.

– Ай!

Ева отшатнулась назад, вскинув руки к ушибленному носу. Она бы упала, если бы сильные руки не подхватили её за талию и не кинули в объятия вошедшего. Запах моря ударил Еве в нос, напоминая о ночи, когда кто-то укрыл её одеялом.

– Ты в порядке? – прозвучало у самого уха Евы.

Приятный бархатный голос, до боли похожий на голос капитана. Ева вскинула голову и обомлела, когда столкнулась со взглядом таких же ярких зелёных глаз, как у неё самой.

Парень перед ней определённо походил на капитана – те же хитрые глаза с опущенными внешними уголками, тот же орлиный нос и тонкие губы. Однако если Мортимер Мортимер при этом казался грозным и властным, то человек перед ней производил впечатление весельчака и души компании. Свободной рукой он пригладил вихрь светлых волос и обворожительно улыбнулся Еве.