— У меня дома. Простите, но вы были без сознания, и я был вынужден привезти вас в свою усадьбу. Как ваше имя?

— Надя, — просто ответила девушка, поморщившись, чувствуя, что ее сильно тошнит, и отмечая, что обстановка комнаты уж больно вычурная и дорогая, будто дизайнер пытался воспроизвести времена двухсотлетней давности.

— Надя, а далее?

— Зачем вам? — удивилась она, но все же ответила: — Надежда Литвинова. Вы знаете, что-то мне нехорошо и сильно мутит. Вы могли бы вызвать врача, чтобы он осмотрел меня?

— Врача?

— У меня кружится голова. И живот крутит. Наверняка у меня внутреннее кровотечение, вы же сбили меня машиной.

— Нет у вас кровотечений, — сказал со знанием дела Сергей, прекрасно помня, как прощупал энергией все ее внутренние органы четверть часа назад. — И что за машина? Вы уже второй раз говорите о ней.

— Автомобиль!

— А! Что-то слышал о разработках автомобилей, они ведутся в Европе. Эта открытая карета, которая может двигаться сама, только уголь надобен.

Она с подозрением взглянула на него, понимая, что молодой человек говорит какую-то глупость, да и выглядит он как-то странно. Надя все более хмурилась, глядя на него.

— Лучше, наверное, скорую вызвать, так быстрее будет. Мне необходимо в больницу, чтобы меня осмотрели, — настаивала она.

— Скорую? Я не понимаю, о чем вы говорите, дорогая.

— Машину, на которой приезжает врач, чтобы отвезти в больницу.

— Но больница в округе лишь уездная. Там много холерных теперь, все же эпидемия едва на спад пошла. Вы намерены ехать в эту больницу? — удивился он.

— Конечно. Мне надо сделать рентген головы. Может, у меня сотрясения какие-то? Или травмы, кровоизлияния в мозг.

— Я немного не понял, что вы хотите, сударыня, — тихо заметил Сергей, не спуская с ее ореховых очей трепетного взора. Надя нервно поджала губки, также не понимая, что происходит. — Но я уже сказал, что осмотрел вас. У вас нет никаких кровотечений и кровоизлияний в голове.

— Вы врач?

— Доктор медицины, есть у меня диплом, однако практики маловато. Заверяю вас, все внутренние органы у вас целы и не повреждены, а голова перестанет болеть через пару часов, уж поверьте, — он чуть отодвинулся от кровати и положил руки на спинку стула, который стоял рядом. Улыбнувшись, он добавил: — Вы можете пока побыть в моем доме, как только вам станет легче, сможете уйти.

— О, спасибо, вам, — ответила она, выдавив из себя дежурную улыбку.

— Вам не за что меня благодарить, это мой долг, Надежда… — он замялся, не зная ее имени полностью. Ведь приличия требовали, чтобы он обращался к ней по имени отчеству. — Простите, как вас по батюшке?

— Дмитриевна…

— Надежда Дмитриевна, — произнес он как-то певуче, и улыбка его стала шире, как будто хотел понравиться ей. — Какое звучное имя… и вы сами очень… — он замялся, ибо взгляд Нади пригвоздил его негодованием к месту. Чернышев понял, что сказал лишнее и чересчур явно попытался выказать свою заинтересованность, именно недовольство отразилось во взгляде девушки.

— Зачем вы заигрываете со мной? — выпалила она нервно и вперила в него удивленный взор. Она не понимала его слишком радушного поведения и улыбок, которые преображали его лицо, делая его невероятно привлекательным. — Вы, наверное, надеетесь, что я растаю от ваших улыбок и не буду заявлять в полицию о том, что вы сбили меня машиной?

— Эта была лошадь, Надежда Дмитриевна. Лошадь, запряженная в коляску.

— Хорошо, пусть вашей лошадью! И вообще, зачем вы перемещались по дороге на карете? Ехали на свадьбу?

— На свадьбу? — опешил Сергей. — Никак нет.