– Что загрустил, Гриша? – тетка коснулась его руки.

Ого, вроде бы смотрит она в другую сторону, а чувствует его настроение.

– Так… – он не сумел сдержаться, – мать вспомнил…

Зря он это сказал, но что уж теперь жалеть.

– Давно на могиле не был, – упрямо продолжал он.

– Ну да, ну да, – закивала тетя Аня, – я как с делами разберусь, съездим с тобой. Памятник я хочу поставить красивый…

«Памятник – это хорошо, – подумал Григорий, – это все же лучше, чем ничего».

Тут началась музыкальная программа, зал ресторана набился под завязку. Какие-то гуляли там приезжие, участники какой-то конференции, так что перекричать говор и музыку не было никакой возможности, и наконец тетка сказала, чтобы собрались все завтра у нее в номере, там и поговорим, мол.

И ушла пораньше, десерта не дождалась. Григорий ее проводил на второй этаж, а потом в ресторан вернулся. Хоть и не хотелось ему в такой компании сидеть, а все же решил проследить за родственничками, на самотек дело не пускать.

Ну, с уходом тетки самое веселье и пошло. Эльвира шампанского перепила и своему идиоту муженьку скандал устроила. Прямо при людях по морде его била, пока хозяйка заведения не послала официантов, чтобы их растащили.

Одна из сестер, как там ее, которая рыжая, познакомилась с компанией, которая гуляла тут в ресторане, сразу же к ним пересела и хохотала визгливо на весь зал, потом с ними и ушла.

Бабка все ела, четыре десерта умяла, дочка уж ее просила-умоляла: мама, остановись, тебе плохо будет, а та только отмахивалась от нее своей палкой.

Один только старикан сидел в углу, коньяк пил молча и смотрел на всех хитро, загадочно. Потом ушел тихо, Григорию только кивнул сухо на прощание.

И вот теперь с утра пораньше все явились сюда. И ждут раздачи слонов или что там еще тетка придумала.

Все они вроде бы находятся в одной комнате, но все делают вид, что не замечают друг друга. Смотрят в разные стороны и умудряются не встречаться глазами.

Когда же на пороге появился он, Григорий, тут все дружно сделали вид, что его-то уж точно никто не видит. Если кто-то из них случайно бросал взгляд в его сторону, то смотрел сквозь Григория, как будто он был стеклянный.

Но Григорий решил не поддаваться общему настроению и бодро проговорил:

– Привет, дорогие родственнички! Что, тетушка до сих пор не выходила?

Все промолчали, кроме простодушного Михаила. Тот растерянно покосился на дверь тетиной спальни и проговорил:

– Нет, не выходила… мы здесь уже почти час ждем…

Морда у него с одной стороны распухла, видно, рука у супружницы тяжелая оказалась. Впрочем, Михаилу к такому не привыкать. И чего он с этой стервой валандается? Все знают, что она изменяет ему направо и налево, сейчас с мужиком спит, который на бензоколонке магазин держит… Любит ее Мишка, что ли?..

Эльвира злобно взглянула на мужа, но ничего не сказала. Видно, поняла все же, что сейчас не время.

– Ну, раз уж столько ждали, подождем еще немного… – И Григорий сел на свободный стул.

Так они просидели еще минут двадцать, когда Вера Ивановна взглянула на дочь и проговорила простуженным голосом:

– Когда мы наконец будем обедать? Ты приготовила борщ? Я тебе велела борщ!

– Мама, подожди, мы не дома… – вполголоса сказала Василиса, покосившись на дверь.

– Почему я должна ждать? – недовольно отозвалась Вера Ивановна. – Мне, между прочим, в туалет нужно…

– В туалет? – забеспокоилась Василиса. – Сейчас я тебя отведу в туалет! Потерпи…

– Зачем меня отводить? Что ты из меня дуру делаешь! Я что, не знаю, где у нас в доме туалет?

– Но, мама, я же говорю, что мы не у себя дома!