Что ему нужно от меня?

Разрываю зрительный контакт и собираю себя в кулак. Мне совершенно не нравится, что я чувствую себя уязвимо и растеряно.

— Что за игру вы затеяли? — рявкаю бесцеремонно, забыв про тактичность, и тут же запинаюсь.

— Ангел мой… Ты здесь… — произносит он таким восхищённым тоном, что я просто хлопаю глазами.

⅏

— ДАНТЕ —

— Зачем вы здесь? — со смесью страха и гнева интересуется мой Ангел.

Глаза полны непонимания и весьма неприятного удивления. Прискорбно.

— Есть две причины. Первая – игра в боулинг, — произношу мягко. — Вторая – это ты, Ангелина. В большей степени всё же из-за тебя. Кстати, тебе передали цветы? Они тебе понравились?

Девушка бросает полный гнева взгляд на моих друзей, потом одаривает им меня и произносит:

— В боулинг играйте, сколько хотите. А вот второй вариант меня совершенно не устраивает. И цветы свои заберите, мне они не нужны.

Она вдруг заливается краской смущения и добавляет воинственно:

— У меня жуткая аллергия на розы.

— Да? — вздёргиваю брови. Врёт. Даже ушки покраснели. Так бы и зацеловал её… прямо сейчас.

— Аллергия только на розы? Как насчёт пионов? Или орхидей? Орхидеи невероятно прекрасны и нежны. И очень схожи со сосредоточением женской сексуальности.

Она смущена и отводит взгляд, поджимает губы. Но злость придаёт моему Ангелу сил, и она вновь смотрит на меня и выдыхает раздражённо:

— У меня на все цветы аллергия. Так что зря старались. Данте.

Моё имя произносит жёстко, резко, словно пытается выразить тоном всю степень своего негодования.

— Хорошо. К чёрту цветы, — пожимаю плечами. — Как насчёт совместного ужина? Только ты и я? Мои друзья уйдут.

Она дерзко задирает подбородок и мрачно обещает мне:

— Вы – псих. А значит, я не пошла бы с вами на ужин, даже если бы вы остались единственным мужчиной на всём белом свете!

Весёлые смешки моих друзей заставили меня одарить их многозначительным взглядом.

— Вы одним словом точно охарактеризовали Данте, — ржёт Гена.

— Псих, он и в Аду псих, — добавляет Стас.

Нет, я точно сделаю из их тупых голов шары для боулинга.

— Идите-ка, перекурите, — произношу со скрытой угрозой.

Парни тут же оставляют шары, хватают свои бокалы с пивом и, продолжая посмеиваться, уходят.

Стас оборачивается и бросает моему Ангелу:

— Осторожнее с ним, малышка! Данте очень горячий! Может обжечь! Если что – зови! Спасём!

Совсем страх потерял. Точно на ринг вытащу его тупую задницу и выбью из него всю дурь.

— Не слушай их, — произношу, как мне кажется, легко и непринуждённо.

Но девушка вдруг обнимает себя за плечи, делает несколько шагов назад, чем вызывает у меня неприкрытое и сильное желание приблизиться к ней вплотную, вжать в своё тело и наброситься на мягкие губы, а потом…

Резко выдыхаю и говорю:

— Сыграешь со мной?

— Я на работе, — произносит она деловым тоном. — А вы играйте. У меня к вам лишь одна просьба. Точнее, совет.

— Хм. Совет? — улыбаюсь криво. — Ненавижу советы.

— Но всё же я вам его дам, — говорит она с нажимом. Облизывает свои невозможные губы и с придыханием произносит: — Оставьте меня в покое. Не смейте меня преследовать, дарить цветы и прочее, что бы вы там не задумали. Вы мне не нравитесь, Данте. Надеюсь, вы меня услышали и приняли к сведению.

Нет, девочка моя. Не услышал. Не принял.

— Это очень хреновый совет, Ангел, — мой голос становится ниже от бури, поднимающейся изнутри. — Я не оставлю тебя. Никогда. Я нашёл тебя и уже не отпущу. Раз я псих, значит, я болен. Безнадёжно болен тобой, Ангел. Как только увидел, так и заболел.

В два шага преодолев расстояние, разделяющее нас, кладу руки на её худенькие плечи. Она вздрагивает и вцепляется пальчиками в мои ладони, пытаясь стряхнуть с себя мои руки. Чуть сильнее сжимаю и немного зловеще улыбаюсь ей.