Наручник больно натирает ногу, цепь волочится по полу, в ванной мою за собой посуду, в зеркале долго разглядываю опухшее от слез лицо, искусанные губы и синяк на левом виске.

Хочется принять душ, спортивный топ прилипает к телу, цепь как раз достает до душевой, можно попробовать. Ложусь на пол, открыв дверь в соседнюю комнату, прислушиваюсь, пытаясь понять, в доме мой похититель или нет.

Как его зовут, ведь у него есть имя? Вячеслав и Марина называли его, я слышала.

Данил. Точно, Данил.

Данил Сафин.

Что-то в нем показалось мне знакомым. Я уже слышала это имя.

11. Глава 11 Сафин

Пришлось варить кашу, думал, забыл, но нет, руки помнят. Девчонка напрягала и мешала, каждый раз ловил себя на мысли, что в моем доме чужой человек. А ее нельзя надолго оставлять одну, неизвестно что еще придумает.

В следующий раз может точно воткнуть мне гвоздь в шею. Вот же смерть позорная – от рук девчонки, да еще в расцвете сил.

Занес в комнату поднос с едой, долго рассматривал ее спящую. На виске синяк от моего удара, сама виновата, могло быть и хуже.

Распущенные светлые волосы, тонкие черты лица, слишком бледная кожа и чуть заметная россыпь веснушек на носу. Длинные ресницы подрагивают, пухлые искусанные губы. Тонкая шея, торчащие ключицы, короткий спортивный топ, небольшая грудь.

Упругую попку облегают лосины, длинные ноги вытянуты на постели. Снова вернулся к лицу. Она лишь немного похожа на Марину, только еще моложе, чем я встретил ее в то время. Маринка была игривая, задорная, в глазах плясали черти, а эта – не могу понять какая.

Не хочу.

Даже не хочу понимать. Она всего лишь баба, падкая на деньги, красивые слова, которая предаст, и глазом не успеешь моргнуть.

В душе снова скребет до боли, вскрывая старые раны, поднимая со дна ярость и ненависть. Не надо было тащить ее с собой, смотрю – и шею хочется свернуть голыми руками, услышать, как хрустят позвонки.

Когда не вижу ее, понимаю головой, что ни в чем не виновата, подвернулась под руку. Надо бы навести визит ее родственнику, поговорить о будущем.

Проснулась, смотрит испуганно, глаза такие голубые, что зажмуриться хочется. Забавная, что-то лепечет, почти не слушаю ее, рассматривает меня с интересом и страхом. Отводит взгляд, когда натыкается на выпирающий под полотенцем член.

А он реагирует на нее, на этот приоткрытый ротик и вспыхнувший на щеках румянец. Вот бы поставить ее на колени и заставить сосать, наверняка такая же шлюха продажная, как ее сестренка. С виду трогательная и невинная, а по сути, гнилая и продажная. Сначала поломается для приличия, а потом будет подмахивать, как все, заглатывая по самые яйца.

Черт, Сафин, кончай думать об этом при ней.

Уехал вообще из дома, закрыв на все замки, чтоб не сделать лишнее. Пусть сидит и не показывается на глаза. В ее же интересах стать невидимкой.

– Слушаю.

Ответил не сразу, несколько долгих секунд просто смотрел на телефон. В уютном милом кафе немноголюдно, две молоденькие девушки хихикают и строят глазки. Жизнь продолжается, солнце светит, трава зеленеет, женщины прекрасны, а меня все это не радует.

– Данил, верни девушку, это уже не смешно.

– И мне не до смеха.

– Сафин, это наша война, хотя не понимаю, в чем ты меня обвиняешь. Я делал все, что в моих силах, но снять с тебя обвинения никто не мог. Даже лучший адвокат, который предлагал стороне обвинения немыслимые деньги.

Молчу, до хруста сжимая в руке пластик дешевого сотового телефона. Да, друг, ты сделал все, что в твоих силах, просто дал мне отсидеть почти от звонка до звонка.