Мы оказались в кухне. Андрей налил себе виски, а мне сок. Я не спешила пригубить напиток. А вот Андрей вел себя непринужденно. Конечно, чего ему волноваться, как школьник? Ведь он находится в своем доме.

Я заметила татуировки на его пальцах. Попыталась вспомнить, были ли они десять лет назад. В то время их точно не было. Это он сделал, когда был на зоне? А тюрьма, кажется, пошла ему на пользу. 

С трудом заставила себя оторваться от созерцания его рисунков, сделала глоток сока. Поморщилась. Никогда не любила абрикосовый сок.

— Так вы расскажете, почему я здесь? — напомнила ему.

Андрей перестал смотреть в окно и повернулся ко мне. Скрестил руки на груди, оперся задом о подоконник. Черная рубашка натянулась на мускулистых плечах и торсе, и я зависла.

— Как я уже сказал, — его голос ворвался в поток моих мыслей. Мысленно покачала головой, прогоняя наваждение, и посмотрела на Андрея. Тот выглядел задумчивым и хмурым, — Лаврентий не успокоится, пока не убьет тебя. Ты своим поступком спутала все его планы.

— Разве его не арестуют?

— Нет, улик против него нет, к тому же он наймет самого известного адвоката и выкрутится из дела. Он просто найдет подставных лиц. Ему ничего не стоит избавиться от тебя.

— Но тогда он не сможет получить наследство! Решение вступит в силу только через год.

— Считаешь, он делает это из-за наследства? — с издевкой спросил он.

— А почему? По, его словам, все обстоит так! — Андрей нахмурился. — Слушайте, Поляков. Я десять лет жила с этим грузом. Считала, что вы убили моего отца, нет, меня заставили так думать! — выкрикиваю.

— Зачем Лаврентию держать тебя рядом с собой? Он мог раньше убить тебя. Наследство и так пришло бы ему в руки.

— Потому что знал, что я все помню! После смерти отца он сразу отправил меня в закрытый интернат. Он боялся, что я все расскажу! — я не заметила, как Андрей оттолкнулся от подоконника и подошел ко мне. Положил руки на стол, и угрожающе навис надо мной, не сводя с меня взгляда зеленых глаз. В этом запале я хотела еще что-то сказать, но мой язык словно прилип к небу.

— А что ты помнишь? — мне кажется, или в его голосе сквозит угроза?

— Э-это вас не касается, — хмурюсь. Быстро убираю руки под стол, начинаю нервничать.

Хочу отвернуться, но Андрей быстро схватил меня за подбородок, не давая сделать задуманное.

— Ошибаешься, Яна. Это — моё дело! Отныне, всё, что касается тебя, моё дело. Вбей себе это в голову и всем будет легче, — я сглотнула ком в горле, уставившись на бандита. О чем, мать моя, он говорит? Какое еще его дело? — Рассказывай!

Велит и, наконец, отпускает меня. Сам садится напротив, скрестив руки на груди, и не сводит с меня взгляда.

Так, с чего мне начинать?

5. Глава 4

Яна

Так, с чего мне начинать?

Волнение зашкаливает, но я не смею скрестить руки, как Андрей. Только тереблю рукава кофточки и кусаю нижнюю губу. Отказываюсь смотреть в его сторону. Прокручиваю в голове вспоминания десятилетней давности. Пытаюсь собрать все в единую картину. Но выходит с трудом. Они все размазаны.

— Я особенно не помню, прошло как-никак десять лет. И тогда мне едва исполнилось десять, Поляков, — на мой выпад он никак не реагирует. Сидит с каменным лицом. — Я вышла попить воды, когда услышала громкие голоса отца и дяди. А когда я вошла в кабинет, отца уже застрелили. После похорон меня быстро отослали в закрытую школу-интернат. И через несколько месяцев я узнала от дяди, что виновный задержан. И что это были вы.  Я не знала, что делать. Думала, дядя прав, и мне все привиделось.