– Ещё? – подивился сонливости сына. – Ну, – кивнул мысль, – он у тебя хотя бы есть...

– Не начинай, – ворчливо перебил сын.

– Смерть сестры и тётки тебя не тронули?

– Не смей упрекать меня в бесчувственности, – буркнул недовольно Карим. На миг умолк, раздалось копошение. – Спасибо, что разбудил, прости, мне вставать пора, – монотонно пробубнил. – Если нужно поговорить – не телефон! – напомнил, что нам не стоит светиться в эфире.

– Как подарок? – решил уточнил на прощание.

– Какой? – озадачился Карим.

– Ты его не видел? – теперь и я подивился.

– Пап, я вернулся домой пару часов назад. Ничерта не видел. Я устал как чёрт. Лёг спать...

– Скоро буду, – отрезал я и сбросил вызов.

– Привет, – с недовольным лицом встретил меня Карим у себя дома немного погодя. Уже переодетый к работе: в белоснежной рубашке, чёрных брюках. Почти бодрый... и небритый, хотя в отличие от меня предпочитал чистоту линий лица.

– Доброе, – кивнул я, входя в зал. Мои ребята вошли следом и заняли привычные места, даже не спрашивая, можно ли.

– Бать, ненадолго, – застёгивая пуговицы на рукавах, проворчал Карим, – сам знаешь, у меня дел столько... – неопределённо качнул головой.

– У тебя никогда нет на отца времени, – упрекнул без злобы.

– Так я твоими делами занимаюсь, – хмуро парировал сын. – И пока ты в войнушки играешь, я разгребаю дела. В морге, кручусь по банкам, с ментами и судьями. И живу, мать твою...

– Не поминай мою мать, а твою бабку всуе, – процедил я, ничуть не сомневаясь, что сын на чувствах брякнул.

– Да-да, – закивал устало Карим. – Но я уже зашиваюсь, – уместил руки на талии, и на меня укоряюще воззрился. Как наяву представил своего сына, окопавшегося в документах, расчётах и цифрах, а тут ещё и возня с телами родственников...

– И да... – с едким неудовольствием кивнул на второй этаж Карим, – что это за девица у меня заперта в комнате?

– Исмаил был должен сказать! – сухо обронил я.

– Он что-то вчера пытался сказать, но я устал и не слушал, – признался Карим, почесав затылок. – А сегодня его уже тут не было... Стой, – покривился, – это и есть подарок? – выпучил глаза.

– Не благодари. Тебе ходить по девкам некогда, поэтому она теперь у тебя будет дома. Ждать.

– У меня есть любовница, – напомнил сын. И я нахмурился:

– Назвать ту девицу постоянной любовницей даже у меня бы язык не повернулся. Она – профессионалка. Плати – сделает, что желаешь, или делай с ней, что пожелаешь. А эта – твоя домашняя игрушка.

– Хан, – развёл руками сын, – мне не нужна ни домработница, ни наложница, и даже просто гостья. Мне некогда приглядывать за девицей. У меня на это нет времени! – чеканил недовольно. – Погоди, а кто она? – упавшим голосом и секундой погодя.

– Отгадай, – хмыкнул я, размазавшись спиной по спинке дивана и,  водрузив на неё руки по разные стороны.

– Юсупова? – вытаращился Карим, и тотчас категорический жест сделал: 

– Стоп! Нет! Не говори, – пальцем в меня ткнул упрекающе и осуждающе. – Я не должен этого слышать! Я её и видеть не должен! Нет и нет!

Мда у меня не типичный сын авторитета. Карим шибко умный, чтобы прожигать жизнь, но слишком ответственный и правильный, чтобы уметь отдыхать.

Он не мажор, как многие дети знакомых – ни вечеринок, ни гонок, ни наркоты, не беспорядочного секса. Всё строго и по расписанию. Не походил на меня ни фигурой, ни лицом, ни характером, но я гордился им, хоть и понимал: Карим – сильный финансист, это огромный плюс нашему делу, подкованный юрист, – что в наше время и при нашей деятельности – на вес золота.

Но...