Зарыдала сильнее от бессилия и унижения. Не зная, как унять женское оскорблённое, непонятое, отвергнутое начало. Самолюбие, эго... Не изнасиловал – муд*к, а изнасиловал бы – извращенец. Не тронул – бабское эго унизил, а тронул бы – прям на месте убила!

Это всё... так тяжело и неправильно, хоть вой.

Полежала немного, занимаясь самобичеванием, и уже размышляя какие козни Хану устроить, чтобы отмстить, а потом осознала, что мой грандиозный план отчасти выполнен. И что я переживала?

Сын его от меня отказался!

Хан доведён до ручки...

Значит моя миссия в этом доме завершена. На большее не отважусь, но при этом я не из тех, кто сдаётся. Не из тех, кто руки опускает.

Пока дышу – борюсь, а униженную женщину в себе заткну, и выпущу, лишь когда время настанет! Если не достучалась до мужчины-Хана сейчас, не смогла увидеть его необузданного Зверя, свои чувства запру под замок, гордость тоже и буду жить дальше...

Мне ещё ему мстить. Умирать и сдаваться некогда! Время пройдёт, я подрасту, вот тогда припомню ему все издевательства надо мной.

Утёрла лицо от слёз, покрутила в руках айфон, который спёрла у Хана, пока меня тащил в «логово (не) разврата».

Призадумалась.

Номеров друзей наизусть не помнила. Отцу звонить больше не буду, тем более жаловаться, а значит, зря стащила.

Хм, опять я дура?

В итоге бросила телефон к выходу.

И как раз вовремя избавилась от улики. В коридоре раздались торопливые шаги, вначале мимо комнаты... а потом вернулись, и дверь распахнулась. На пороге застыл Хан.

Сердце вновь отстучало дробь, меня заколотило от переизбытка дурных эмоций. А он злобным взглядом на меня зыркнул, словно уже размышлял с чего начать расчленение, но затем посмотрел на пол, где у стены обнаружил свой айфон.

Поднял его, включил, проверяя, что я успела, но убедившись, что не звонила, не писала, скрипнул зубами, и вновь хлопнул дверью.

– Муд*к! – опять шикнула в сердцах.

Бесчувственный Зверь. Бессердечный Хан.

Раздосадовано села на постели и тотчас, зашипев змеёй, скривилась. Задница так болела и горела, что я её почти не ощущала. Это было спасением ровно до тех пор, пока с каждой минутой прохождения онемения и жара, чувства не обострились. Проскулив от негодования на свою судьбинушку и длинный язык, пошла в душ.

Может, хоть так получится охладиться...