– Подожди, ты куда? – воскликнул Колосов растерянно. – Как же это? Ничего толком у меня не спросила, а уже говоришь материала не получится! То есть как это не получится? А ты слышала, как Лизунов потерпевшую описывал? Силуэт балерины, осиная талия, легче пушинки… А вот на это взглянуть тебе не интересно?

Он чуть ли не силой усадил Катю, собравшуюся было уйти, снова на стул, к компьютеру, тут же врубился в поисковый файл. Кликнул мышью на одном из множества фотоснимков, увеличил изображение.

С экрана компьютера на Катю в упор смотрела чрезвычайно непривлекательная молодая женщина. Медно-рыжие, прямые, как палки, волосы, разделенные пробором, падали на плечи, обрамляя грубое одутловатое лицо. Тяжелая бульдожья челюсть выдавалась вперед, нос был приплюснут, от крыльев носа шли резкие складки. Кое-где на лице были заметны прыщи, кое-как замазанные тональным кремом, слишком темным, для бледного цвета кожи. Взгляд глубоко посаженных темных глаз незнакомки был исполнен презрения и какого-то горького вызова. Женщина со снимка, словно говорила всем своим видом: да, я безобразна, но что из этого следует? Вам неприятно на меня смотреть? Так не смотрите, катитесь к черту.

– Как ее имя? – спросила Катя. – Вы все-таки установили личность убитой?

– Звали ее Валерия Борисовна Блохина. – Колосов увеличил еще несколько фотографий. – А это она же, только уже после.

Катя смотрела на снимки – мертвое женское тело. Совершенно голое, грязное, точно выкопанное из могилы.

– Как ее убили?

– Пулевое ранение в голову. Выстрел был сделан с близкого расстояния, в затылок из пистолета «ТТ».

– Пуля, гильза?

– Пулю извлекли из тела. А гильзы нет. Искать ее надо не на стройке в Октябрьском-Левобережном, – Колосов смотрел на снимки с места происшествия. – На стройку труп попал приблизительно спустя неделю после убийства. Такова давность смерти по заключению патологоанатома.

И он рассказал Кате о грузовике с гравием под управлением шофера Мотовилова и бригаде украинских шабашников.

– Шофера я допрашивал первым, сразу же после осмотра места. На мужике прямо лица не было – так вроде перепугался. Но, знаешь, Катя, что-то темнил он, рассказал мне этакую сказочку-небылицу по поводу этого самого гравия, в котором труп нашли.

– А на теле Блохиной имелись какие-то другие повреждения, помимо пулевой раны? – спросила Катя. – Те, что вы скрыли от… Слушай, Никита, я не понимаю, откуда Лизунов-то узнал об убийстве?

– Я же тебе говорю – из прессы. Местная газетенка «Маяк» в хронике событий тиснула заметку о неопознанном женском труппе на стройке. Информация из дежурной части местного отдела поступила в усеченном виде. По сути, Лизунов пересказал нам то, что в газете прочел. Ну и от себя добавил брехни.

– А в газете было сказано, что на теле имелись ножевые раны? Лизунов говорил, что бил жертву ножом.

Колосов помолчал. Потом достал уже из стола еще пачку фотографий.

– Вот, это уже в морге снимали. Вид спереди, вид со спины.

На коже убитой на снимках четко были видны прерывистые багровые полосы – на груди, на животе почти до лобка. И на спине – от шейных позвонков до ягодиц.

– Что это такое? – спросила Катя.

Колосов достал поварской нож Лизунова, потрогал лезвие.

– Кроме пулевого ранения, которое и было смертельным, на теле, как видишь, есть еще и неглубокие ножевые порезы. По заключению патологоанатома они имеют посмертный характер. Кто-то удалил с трупа всю одежду, разрезав ее ножом вот так. – Колосов провел ребром ладони себе по груди. – Об этих порезах в заметке не было ни слова. Эту деталь мы намеренно опустили. Лизунов не говорил, что он таким вот способом раздевал жертву.