Лучше бы я не знала этой правды. Лучше бы никогда не говорила с мамой. Но поговорила, на свою беду. Тридцать лет назад у моей мамы была первая любовь. Роковая. Фатальная. Болезненная. Неизлечимая. Сказал бы кто другой, не поверила. Но мама не будет врать, да и фотографии – тоже.

Только представить! А мы с Дамиром могли бы быть родственниками. Родным братом и сестрой. Его папа и моя мама были влюблёнными. Встречались, а потом... Расстались. Так бывает. Это жизнь.

И вот три года назад, когда порог моего дома переступил Дамир, мама пришла в дикий ужас. Быть такого не могло! Дочка повторила судьбу матери. Влюбилась в Его... сына. 

Обида и злость. 

Не позволила.

Мама решила всё за меня.

Вернула деньги, отдав их матери Дамира. Мне, естественно, ничего не сказала. Даже, когда она узнала, что Дамир попал в СИЗО. Молчала всю дорогу. Прятала письма, которые присылал Дамир из тюрьмы. А потом мы переехали в другой район и письма перестали приходить. Но первые десять – она отдала. А я их даже не стала читать. Не захотела возвращаться в прошлое и умирать. Заново!

Сначала я очень разозлилась на свою мать. Упрекнула её в эгоизме, но потом... Эмоции отпустили. Если бы, спустя тридцать лет, в твою жизнь ворвалась первая любовь?! Та любовь, из-за которой снесло крышу, сломалась судьба! Как поступить?

А мама... Не смогла. Даже не позволила себе представить, что у нас с Дамиром всё могло быть иначе, не как у неё! 

Не знаю. Возможно, она действительно просто испугалась видеть в Дамире его отца. Это ведь было больно. Очень! А с другой стороны, у меня сломанная жизнь из-за обид родной матери.

Я же любила Дамира. Жить без него не хотела. Чуть вены себе не вскрыла, когда поняла, что он наигрался со мной и бросил! Психика сломалась и, если бы не Санька, я бы окончательно сошла с ума!

Заканчиваю готовить ужин. Сервирую стол. Большие плоские тарелки из чёрного матового стекла, дорогие бокалы на высокой ножке, столовые приборы, натертые до идеального блеска. Ничего не забыла.

Переодеваюсь. Платье розового цвета сидит идеально. Короткое, вызывающее. Такое не наденешь просто так. Вот и у меня всё непросто. Я должна выглядеть эффектно, крышесносно. Так, чтобы Давид и не увидел, как в душе скребут кошки. Пусть смотрит на платье и представляет, что под ним ничего нет, а ведь и правда нет.

Я кручусь перед зеркалом, когда в коридоре слышится скрип дверных петель. Поправляю причёску. Вымученно улыбаюсь. Иду в коридор.

Останавливаюсь, облокотившись спиной о стену. Закусываю губу, наблюдая за ним. Снимает туфли, ставит их на обувную полку. Развязывает галстук, расстегивает две верхних пуговицы на рубашке. Убирает в сторону пиджак, закатывает рукава по локоть.

Я смотрю на него, не моргая и не дыша. Идеальный. Фантастический. Такой мужчина вскружит голову любой женщине, а мне… Не. Кружит. Почему-то. Кружит совсем другой. Неправильный. Неидеальный. Ругающийся матом, вспыльчивый и задиристый.

К чёрту…

– Привет, – ласково произношу, привлекая внимание Давида.

Поднимает взгляд. Скользит им сверху вниз, жадно поедая мои обнаженные плечи, зону декольте, талию, бёдра, колени.

Набираюсь смелости подойти. Не спрашивая разрешения, обвиваю крепкую шею, притягиваю к себе:

– Ты опоздал.

Целую в губы. Легко. Трепетно. Давид перехватывает инициативу. Углубляет поцелуй. Проникает внутрь моего рта языком. Зарывается ладонью на моём затылке. Гладит его, пропуская между пальцев локоны. По спине бегут мурашки, а по телу проносится спазм возбуждения.

Хочу. Его. Но рано.

Отстраняюсь, вызывая на его лице огорчение.