– А зачем они там скапливаются? – не понял Павел.

– Вот именно – зачем? – хмыкнул замполит. – Может, учения, максимально приближенные к территории вероятного противника… Раньше в драки бросались без оружия – кулаками махали, палками…

– Какие драки? – Павел оторопел.

– Эх, темнота непросвещенная… – Стрельцов вздохнул, подошел к карте, провел карандашом по голубой полосе, рассекающей изображение по диагонали. – Вот это Уссури, протекает с юго-запада на северо-восток. На нашем участке делает изгиб, меняет направление на восточное. Внизу – мы, вверху – КНР. – Карандаш рисовал условные окружности. – Вот это наша застава, здесь поселок Нижняя Масловка. Протяженность охраняемого участка государственной границы составляет пятнадцать километров: семь – на юго-запад и восемь – в другую сторону. Справа – застава «Куликовские сопки», слева – «Богучанская». Вот на этом участке, практически напротив заставы, русло Уссури расширяется. Это остров Атаманский и примкнувший к нему островок Коркинский. Последний, ввиду малого размера, никому неинтересен, а вот Атаманский – давний предмет территориальных претензий к СССР.

Павел всматривался в карту. Русло Уссури на коротком участке делалось шире, образуя закругленную вершину треугольника, утопленную в территорию соседнего государства. Остров прилепился к северному берегу, их разделяла лишь узкая протока. Часть суши была вытянута вдоль течения и на плане напоминала плывущего кита. Справа – маленький островок, видимо, Коркинский. От советского берега крохотный архипелаг отделял широкий, не менее шестисот метров, пролив.

– Длина острова – чуть больше километра, – продолжал Стрельцов, – ширина в средней части – семьсот метров. Ширина северной протоки – метров шестьдесят. Ширина южной протоки – раз в десять больше. Острова принадлежат Советскому Союзу. На Атаманском фактически ничего нет, кроме нескольких дощатых построек, которые трудно назвать жилыми. Вдоль берега по периметру – низкорослый лес, кустарник. Центральная часть острова – равнина с канавами. Практически каждую весну случается половодье, и эта часть острова превращается в ценный заливной луг. Там можно возделывать рис, другие культуры. Воды вокруг Атаманского кишат промысловой рыбой… У вас вопрос, лейтенант?

– Прошу прощения за пробелы в знаниях, товарищи офицеры, – смущенно пробормотал Павел, – но, насколько помню, после Парижской мирной конференции 1919 года было принято решение по водным границам – и советское государство эти решения не оспаривало. Граница, как правило, проходит посередине главного фарватера реки…

– Вот именно, как правило, – сказал замполит. – Отсюда не следует, что это закон. Во-вторых, Советская Россия в упомянутой конференции не участвовала, ее итоги не отрицала, но и не поддерживала. Нас туда просто не пригласили. Ваши знания, молодой человек, несколько поверхностны, – без обид, разумеется. В середине прошлого века проходили так называемые опиумные войны. На одной стороне – Цинская империя, на другой – Англия, Франция и примкнувшая к ним царская Россия. Для Китая войны закончились неудачно. Россия подписала выгодный для себя Пекинский трактат. Граница проводилась по китайским берегам Амура и Уссури – то есть водные акватории считались нашими. Китайцы формально не имели права использовать воды в хозяйственных целях. Но отношения между странами были неплохие, и Россия снисходительно посматривала на китайских рыбаков, на крестьян, возделывающих землю в нашей зоне. На острове занимались покосами, пасли скот, выращивали рис. Конфликтов не было, природных ресурсов на всех хватало. В том, что случилось дальше, – вина исключительно китайского руководства. Они зарвались – вы, конечно, в курсе. Мао Цзэдун отошел от принципов, возомнил о своем величии, забыв при этом, кто способствовал его приходу к власти. Напали на Тайвань в 1958-м, в 1962-м атаковали Индию, окончательно испортив с ней отношения. То, что происходит внутри страны, можно охарактеризовать емким словом из уголовного лексикона – беспредельщина.