– Дальше-то что?

– Она пошла к машине, из которой вышла. Я догнал, хотел спросить, но она и сама сказала, что я ее достал. И попросила парня, который сидел за рулем, чтобы он отдал мне двадцать тысяч, и тот дал мне четыре пятитысячных.

– Что за парень?

– Который с Варькой-Красой крутился. А Варька, сам знаешь, в бандитском авторитете была. Может, за старое решила взяться.

– Она сидела за карманные кражи.

– А в первый раз еще по малолетке за гоп-стоп! Может, она опять банду организовала. Я же только сейчас понял, про какую тачку говорил Уманский. «Подъехать на тачке» на воровском жаргоне значит шантажировать. И как я понял это, все сразу в моей голове сложилось. Банда Варьки что-то узнала про Уманского и хотела его шантажировать, подослали эту дамочку, потому что кому другому он сразу в челюсть заедет. А со сломанной челюстью ходить – ой как несладко! А если через трубочку бульоном начнут кормить? Леонид Владимирович дамочку бить, конечно, не стал, он ее отшил словесно. После чего банда шантажистов перешла к решительным действиям, и Уманский дал понять, что он-то тоже не хрен в огороде.

– Это все? – устало спросил Францев.

– Дак это…

– То есть ты лично не видел, как кто-то забрался в дом Алевтины Черноудовой, зарезал ее, потом так же под покровом ночи исчез?

– Лично не видел, но все так складывается, что, кроме него, некому. Это ж, как ее?.. Это же логика. А против логики не попрешь.

– А может, она кому-то денег была должна и не хотела отдавать? Ее поставили на счетчик, она подключила свои криминальные связи, и тогда ее зарезали.

– Такое случается, – согласился Толян, – за долг могут и на принцип пойти.

– А ты не в курсе, кому она была должна?

– Мне, – признался Каликин, – мне и Костику. Костик в принципе человек вспыльчивый, но не до такой же степени.

– Мой совет, – негромко произнес Николай, – ступай-ка ты к своему дружку Залетову, и сидите оба тихо и про долг этот никому больше не говорите.

– Я понял, – согласился Толян, – будем сидеть тихо. Я пошел?

– Иди. Хотя погоди. Третьим в вашей компании был твой дружок Залетов?

– Это когда мы на Уманского напали? Ну да, третьим был Костик. Ох и досталось нам тогда. Дольше всех Санек Сорокин продержался – он ведь в спецназе служил. Зато ему и прилетело больше всех.

– А теперь представь, Толян, что Леонид Владимирович с тобой одним сделает, если узнает, что ты на него порожняк гонишь.

Каликин побледнел.

– Долбаный ежик! Вот не подумал, – произнес он, – но вы, Николай Степанович, ему ведь не скажете.

– Постараюсь, – пообещал Францев.

Открылась дверь, и в помещение опорного пункта вошел Кудеяров.

– Кого я вижу! – сказал он, глядя на Толика. – Гражданин Каликин! Сколько лет! Ну что, Толян, больше не воруешь крашеные яйца, которые на Пасху к церковь освещать приносят?

– Что я, нехристь, что ли?! – испугался Каликин. – Всего один раз это было, когда у меня было тяжелое моральное и материальное положение.

– Гражданин Каликин пришел сюда, чтобы оказать помощь следствию, – объяснил участковый, – но, к сожалению, то, что он сообщил…

– Не говорите, пожалуйста, – попросил Толик, – вы со мной уже провели беседу, и я все осознал. А сейчас я пойду к своему другу Константину Залетову, и мы оба будем сидеть тихо.

Когда за ним закрылась дверь, Павел посмотрел на Францева:

– И какую помощь следствию готов был оказать этот не совсем законопослушный гражданин?

– Он сообщил, что гражданку Черноудову убил Леонид Владимирович Уманский.

Павел кивнул, помолчал и признался:

– А я прибыл сюда как раз по просьбе Леонида Владимировича. А до того связался со следователем Карповым, и тот доложил мне, что глава городской администрации Уманский всячески тормозит ход следствия, по крайней мере, пытается это делать и оказывает давление на свидетелей. А свидетелей, как ты и сам хорошо знаешь, нет никаких. Кроме того, вчера, приехав в Питер, я встретился с сестрой убитой Черноудовой – с Кристиной. Та, как выяснилось, сама совсем недавно попала в историю с убийствами: ничто ей не угрожало, но другие люди погибли