– Ой, не могу!.. Люсинк, глянь-ка! Когда ж это Марь Ляксевна успела зефир-то свой прихватить? – Лежавшая на столе под фикусом коробка зефира в шоколаде и в самом деле исчезла. – А я ведь, дочк, и не заметила. Ловка соседушка, ничего не скажешь!
Глава четвертая
Это всё мама виновата! Это она настояла, насоветовала поступать в этот проклятый финансовый! Чуть не каждый день взахлеб рассказывала про какую-то там «Антонин Харитонну в кримпленовом костюме, с пышной причесочкой, волна́ми уложенной, и золотыми кольцами почти что на всех пальцах наманикюренных», которая в теплой чистой комнате выписывает им зарплату!
Мысленно зло передразнивая мать, Люся выбежала из шумного институтского вестибюля на улицу. На стенде, в списке зачисленных на факультет бухгалтерского учета, фамилию Артемьева она не нашла.
На улице ей еще как-то удавалось сдерживать слезы, но, когда она забилась на заднее сиденье автобуса и отвернулась к окошку, слезы полились ручьем. Это что же получается, она глупее всех остальных? Ведь в финансовый поступали далеко не самые умные. Самые умные пошли в университет, МФТИ, МИФИ или в имени Баумана. Правда, эти умные занимались целый год с репетиторами, а репетиторы брали за занятия такие деньги, которые ни Нюша платить не могла, ни Люся никогда бы не попросила у матери.
На маму она уже почти не злилась. Сама виновата! Пора жить своим умом, не маленькая. Если уж с девятого класса мечтала о библиотечном – чтобы потом не косточки на счетах перекидывать в каморке железнодорожного депо, а в огромном читальном зале шелестеть страницами всяких замечательных книг, – так надо было твердо стоять на своем. Вон Нонка Заболоцкая, та вообще и не подумала советоваться с родителями. Взяла и подала документы на факультет журналистики. Второй год уже учится на вечернем, а днем работает на телевидении. Говорит: «Телевидение – это другая планета!» – и закатывает глаза от восторга.
Честно сказать, Люся плохо представляла себя на «планете телевидения», среди известных артистов, знаменитых на всю страну людей, а главное – рядом с модными, современными девчонками вроде разбитной, уверенной в себе Нонки, но поступить на журналистику она, наверное, тоже смогла бы, если б очень захотела. По русскому и литературе у нее всегда были одни пятерки, а сочинения она и подавно писала лучше всех в классе. Однажды даже выиграла районный конкурс на лучшее сочинение о родной природе.
А в какой-то дурацкий финансовый не поступила! Недобрала один балл.
Еще вчера возвращение домой рисовалось ей триумфальным шествием с гордо поднятой головой: «Как дела, Люсенька? – Спасибо, хорошо. Я сегодня поступила в институт!» – а сейчас она плелась от остановки как побитая собака. Глядя под ноги и мечтая лишь о том, чтобы не встретить кого-нибудь из знакомых.
Желание доказать, что если она захочет чего-то по-настоящему, то обязательно добьется, было таким сильным, что, добравшись до избушки, она сразу же вытащила из-под кровати стопку учебников, перевязанную бечевкой, поменяла одни учебники на другие и села заниматься.
Сосредоточиться, однако, никак не получалось. Время от времени она нервно поглядывала на часы, и сама не зная, чего ей больше хочется: чтобы мама наконец пришла или чтобы не приходила вовсе. Нюша между тем задерживалась. Не иначе как отправилась в гастроном в Лосинку покупать торт с кремовыми розами. Ой, как же она расстроится!
– Ты где там, дочк? – радостно крикнула мама, еще не переступив через порог.
И сразу все поняла. Увидела дочь склонившейся над учебниками и поняла. Всплакнув, унесла коробку с тортом на кухню, громко загремела кастрюлями и вдруг затихла.