– Сейчас пытаемся отыскать родственников. Можете кого-то назвать?

Я могла только последнего мужа. Но я даже не знала его фамилию, знала только, что его зовут Глеб и он был на пятнадцать лет моложе Анжелики Львовны, то есть на год старше меня. Но они расстались.

– У меня есть его телефон, – сообщил Николай Павлович.

– Откуда? – вырвалось у меня.

– Секретарша дала. – Уголки губ Николая Павловича тронула улыбка, и лицо стало по-настоящему мальчишеским. – Вы с ним знакомы?

Я неопределенно пожала плечами.

– Если на улице встретите, узнаете?

– Узнаю. Только он не ходит пешком по улице. Он предпочитает дорогие спортивные машины.

– Вы можете ему позвонить? – посмотрел на меня Николай Павлович.

– Могу, – сказала я. – Только он может меня не вспомнить. Хотя объясню, кто я… На похороны-то его, наверное, нужно приглашать.

– Ваша секретарша категорически отказалась ему звонить.

Я удивленно вскинула брови.

– Вот и я не знаю, почему, – Николай Павлович улыбнулся шире.

Я хлопнула глазами. Был женат на начальнице, трахал секретаршу? Или просто приставал?

– Пожалуйста, позвоните и спросите, может ли он прямо сейчас подъехать в квартиру Анжелики Львовны. Кстати, а вы сможете съездить?

– Зачем?

– Вы бывали в квартире вашей начальницы?

– Один раз.

– Сможете заметить, если что-то пропало?

– Ну, если шкаф… – я улыбнулась. – Нет, для этой цели вам нужен кто-то другой. Не смогу. Я даже примерно не представляю, где у нее что лежало.

– Все равно я попрошу вас проехать со мной.

Я пожала плечами, потом спросила насчет похорон.

– Ваша секретарша сказала, что сама ими займется.

Я удивленно посмотрела на Николая Павловича.

– Что вас удивило, Наталья Борисовна? Вы не думали участвовать в их организации?

– Нет, я как раз думала, что этим вопросом придется заниматься холдингу, нашей редакции, кому-то из сотрудников. Меня удивила реакция Леночки.

– Да, мне тут уже высказали мнения о вашей начальнице… Переживает одна Леночка. Почему?

Я этого не знала. Потом мне ударила в голову мысль. А если Анжелика Львовна с Леночкой… В свете того, какой компромат мне отдала Романицкая при последней встрече… Да кто их всех разберет в нашем мире глянца?!

– Я смогу взять вещи для похорон? – вместо ответа спросила я у Николая Павловича.

– Конечно, – сказал он. – Звоните Глебу Гаджиевичу.

– О господи! – воскликнула я. Я не знала, что он еще и Гаджиевич. Хотя, пожалуй, во внешности было что-то восточное…

Судя по звукам, служившим фоном, Глеб куда-то ехал на машине. Я представилась и объяснила, кто я такая. Телефон стоял на громкой связи, чтобы Николай Павлович все слышал.

– А, помню, – произнес Глеб развязным тоном. – Анжелка что, сама не может позвонить? Тебя попросила? Что ей надо? Или ты по собственной инициативе звонишь?

Мы не были на «ты». Мы вообще, наверное, за всю жизнь перекинулись лишь парой слов. И как он мог решить, что я на него претендую?! Я нейтральным тоном сообщила новость и то, что полиция просит Глеба подъехать на квартиру бывшей жены.

В трубке воцарилось молчание.

– Что, правда, что ли, пристрелили? – наконец спросил Глеб совсем другим тоном.

В разговор вступил Николай Павлович и разговаривал совсем не так, как со мной. У него даже выражение лица изменилось! Слушая его, я решила бы, что этому человеку лет сорок. Глеб явно понял, что с ним не шутят.

– Через сколько можете подъехать? Адрес, надеюсь, вам известен?

– Минут через пятьдесят, если в пробке не застряну, – сказал Глеб. – А она… все еще там?

– Нет, тело уже увезли. Нам требуется, чтобы вы осмотрели квартиру.