Неожиданно ее накрыла волна мужества и решительности. Надо собраться с силами и пойти самой на охоту. Стояла глубокая ночь, ее любимое для выслеживания добычи время. Еще совсем недавно в этом ей не было равных. Бесшумно подкрадываясь к беспечно дремавшей добыче – обезьяне, антилопе или зебре, – Эбони молниеносно кидалась на шею и душила ее. А затем неспешно лакомилась сочным мясом.

Магия ее внутренней силы заключалась в том, что частенько ей не нужно было ничего делать самой и напрягаться. Она обладала загадочной способностью издавать особый запах, услышав который, жертвы сами шли в ее лапы.

Но сейчас и этот навык был утерян.

– Я сильная. Я могу.

Эта мысль придала ей мужества. Грациозно потянувшись, Эбони прошлась вокруг поляны, вспоминая былые ощущения сильного тела, и, убедившись, что сытые детки сладко спят, углубилась в заросли джунглей. Нюх постепенно возвращался, жертва была обнаружена. Несколько мощных прыжков – она почти ухватила свою добычу, дремавшую на краю оврага зебру. Но та вырвалась и убежала, спугнув всю стаю.

Силы снова покинули Эбони. От безысходности и недовольства самой собой Эбони издала громкий и грубый рев, заставивший вздрогнуть остальных обитателей джунглей, оказавшихся неподалеку.

Сегодня не удалось поймать дичь, надо поберечь себя, завтра снова выйду на охоту. Еще одна голодная ночь, но что-то незримо изменилось в Эбони. Чувство материнства и бесконечного умиления от мягких комочков сместилось злостью на свое бессилие. Впервые за многие дни Эбони вылизала себя и с радостью заметила вновь выросший подшерсток на местах проплешин. И вдруг один из ее ненаглядных черных комочков возник в убежище, гордо сжимая полудохлую крысу в зубах.

А вечером, когда Эбони вновь собралась на охоту, послышался хруст веток, и к ее ногам упала тушка антилопы. Наконец-то вернулся с многодневной охоты ее любимый! Он тоже исхудал, бок был разодран, глаз подбит, но зрачки мерцали в темноте огнем властителя ночных джунглей.

– Спасены… – с облегчением вздохнула Эбони, вгрызлась в свежее сочное мясо. И подумала: – Кажется, Блэку пора обучать малышей охоте, а мне – позаботиться о себе.

Подняв глаза на Дамочку, выжидательно комкавшую салфетку на другой стороне стола, Профессор, переместив очки на лоб, ощутил, что неожиданно для себя оказался в щекотливой ситуации, и немного замешкался, подбирая слова. Спохватившись, что пауза затянулась, наконец произнес:

– У вас и тема современная, и стиль высокий, да и сюжет выбран с большим вкусом. У вас, эээ… несомненно, большой талант… вам надо продолжать писать.

– Иронический вы человек, Профессор, – попыталась его уколоть Дамочка, поняв подтекст его фразы.

– Ирония – оружие интеллигенции, милочка, – парировал Профессор.

И тут Дамочка решила идти напролом:

– Ну, тогда скажите, Профессор, может быть, мне собрать все мои рассказы воедино и опубликовать небольшую книгу?

Профессор промолчал и поспешил сменить тему.

Вечером Дамочка пожаловалась мужу:

– Мне кажется, что Профессор не оценил мою работу. Он только иронизировал. – И добавила со слезами: – творческую личность так легко обидеть!

– Мама, зато ты так красиво рисуешь, – обняла ее перед сном Маша, слышавшая разговор родителей.

Литературная слава Набокова уже давно не давала Девушке покоя, как и художественный талант Матисса. А вот история, которая это иллюстрирует.

За неделю до отъезда из Москвы Дамочка задумалась о подарке для Профессора. Бутылку коньяка – как-то неприлично, коробку конфет- мелковато… Профессор – человек хоть и небогатый, но не бедствующий.