Вот такие парадные, звонкие и, в общем-то, ничего не значащие слова. Эффект от них прекрасно описан незабвенным Александром Бушковым: «…под череп Анастасии мягко вошел гвоздь, и от него распространилось дурманящее, парализующее тепло…» Вплоть до того, что «сознание мутилось, гасло, последним усилием воли Анастасия разлепила глаза, словно склеенные тягучей патокой»[34].

Здесь литературная гипербола, конечно, но на собраниях под такие речи действительно спали. И не одни старики.

За 17 лет правления Брежнева прошло три антиалкогольные кампании. Во время последней из них кроме грожения пальчиком с экрана приняли даже административные меры: стали продавать спиртное не с 8 часов утра, а с 11. Впрочем, и на фоне прежних поднимали цены на спиртное. «Кубанская» водка упоминается в песнях А. Галича. Стоила она 2 рубля 42 копейки. Уже в начале 1970-х «Кубанская» исчезла, водка стоила строго 3 рубля 12 копеек. К середине 1970-х появилась водка по 3 рубля 62 копейки. К началу 1980-х водки по 3,12 не было совершенно, и появилась даже по 4,12.

Результат? Все старались купить водку подешевле и очень огорчались дефициту дешевых сортов. Еще появился обычай чокаться с Брежневым. Престарелый генсек читал по телевизору трехчасовую речь о том, что пить нехорошо, а советские люди, разложив на тарелках закуску, чокались с экраном:

– Ваше здоровье, Леонид Ильич!

В годы правления Сталина он считался прямым преемником Ленина и «Лениным сегодня». В годы правления Хрущева Сталин превратился в некое исчадие ада, который все испортил своим «культом личности». В годы правления Брежнева споры вокруг личности Сталина и оценки всего времени его правления стали просто камнем преткновения. Для либералов и всех «передовых» людей Сталин был мерзким чудовищем. Для очень многих других – великим человеком, чьи замечательные дела оболганы политическими пигмеями. Отношение к Сталину во многих кругах становилось лакмусовой бумажкой: «свой» или «не свой».

Что думал о Сталине Брежнев, мы можем только догадываться: человек осторожный, он ничего про это не сказал. Может, и говорил детям-внукам, но мне об этом ничего не известно. Известно, что в годы его правления он совершил, по крайней мере, три поступка, направленных на воспоминания о Сталине.

На торжественном заседании в Кремле накануне Дня Победы 8 мая 1965 года Брежнев впервые после многолетних умолчаний упомянул имя Сталина как организатора победы СССР во Второй мировой войне. Зал бешено зааплодировал.

В конце 1969 года к 90-летнему юбилею со дня рождения Сталина главный идеолог ЦК Суслов организовал ряд мероприятий по его реабилитации. Брежнев, по крайней мере, не возражал. «Ресталинизация» не удалась – помешали протесты антисталинистов, в том числе из членов ЦК, научной и культурной элиты.

В 1970-е в учебниках (в том числе в школьных) начали писать о Сталине и сталинском периоде без ритуального упоминания о «репрессиях». Люди «демократических» убеждений подняли вой. До поры до времени – на кухнях… Интеллигентский обер-зубоскал, певец и бард Юлий Ким пел забавные такие песенки – тоже для кухонного употребления. Потом, в «перестройку», «протесты интеллигенции» выплеснулись на страницы прессы, на радио и телевидение.

Хотел ли Брежнев «реабилитировать» Сталина и «ресталинизировать» свой режим? Придумать, конечно, можно что угодно, но убедительных причин приписывать Брежневу такие намерения нет. Судя по тому, что мы знаем, речь шла всего лишь о честном отношении к бывшему руководителю государства.