– Ай! – дернулась от неожиданности и пропищала, чувствуя образовавшийся порез на сгибе указательного пальца.

– Что случилось? – непонятно откуда взявшийся рядом Салгант близко наклонился, разглядывая окровавленный палец.

Вот вроде несильно резанула палец, а кровь хлестала будь здоров. Подняла голову, желая увидеть реакцию мужчины, ну, может, капельку переживания, а лучше – слова утешения. Но услышала совершенно другое.

– Ты что творишь? Совсем не видишь, что режешь! Ты же могла себе так полпальца оттяпать. – Он грубо схватил за кисть, поднимая на уровень своих глаз. И резко потащил к раковине, опуская под струю холодной воды.

Я, не ожидавшая такой грубости, просто онемела и как рыбка открывала и закрывала рот.

– Как так можно! – вытащил чуть посиневший палец.

И начал резко открывать дверцы шкафов, чуть ли не вырывая их с корнями. Все это время сокрушаясь, какая я бестолковая и ничего не умеющая особа.

В пятом по счету шкафу, отыскав требуемое, так же грубо усадил меня на стул, присев на корточки возле ног, принялся мазать ранку и бинтовать белым лоскутом. Зашипев от боли, хотела было вырвать пострадавшую конечность. Но Салгант дернул, возвращая на место, и, не поднимая головы, обрушил на бедную меня все свое красноречие.

– Бестолочь криворукая! Безмозглая девчонка! Курица слепая! – выплевывал ругательства.

Как пощечины, они били меня наотмашь, и с каждым словом мои розовые очки скатывались вместе со слезами с привкусом обиды.

Когда последний узелок красовался на пальце, я медленно поднялась и направилась на выход, не желая задерживаться тут ни минуты.

– Куда это ты? – последовал он за мной по пятам, дыша в затылок горячим дыханием.

– Мне надо домой, – все, что смогла вымолвить, глотая слезы, вываливаясь на улицу.

– Завтра я буду тебя ждать, – уже совсем другим голосом сообщил о своих планах.

Но мне уже было все равно. Сюда я больше ни ногой. Промычав что-то нечленораздельное, ускорила шаг, не желая смотреть в глаза, полные сожаления. Прилично отойдя, не осознавая, зачем, обернулась. Салгант все так же стоял в проеме темным силуэтом, не шелохнувшись. Мрачной статуей взирал на мое лицо, перекосившееся от горечи и обиды. Как будто кожей ощутила, как он вздрогнул и отшатнулся только сейчас, заметив мои соленые слезы, что все не прекращали струиться из уголков глаз. Но это, вероятно, только плод моего воспаленного воображения, который выдавал желаемое за действительное.

13. Глава 13

Только когда свинцовая голова упала на подушку, позволила мыслям углубиться в сегодняшний день. Смотря в потолок, много раз прокручивала сцену на кухне и не понимала, в какой момент все покатилось не по сценарию. Его обидные слова до сих пор звенели в ушах, а грубость заставляла ежиться. Конечно, я не думала, что он будет утешать нежными словами, но и такого шквала совсем не ожидала. И ведь было бы из-за чего! Небольшой порез, но сколько наделал шума и заставил нас сделать несколько шагов назад друг от друга. Грустно.

Но в глубине души я догадывалась, что Салгант просто испугался, даже больше меня самой. И отреагировал так, как умел. Жизнь отшельника и презираемого всеми человека наложила сильный отпечаток на характер. Всю жизнь ему приходилось защищаться, и в большинстве случаев только словесно.

И мой слезливый порыв тоже не был для меня в новинку. Никогда не могла спокойно реагировать, когда на меня орали, а тем более отчитывали. Если это делал не близкий человек, то я могла защищать свое достоинство и отстаивать свою правоту, если виновата я, то извинюсь и забуду. Что касаемо родных сердцу людей, тех, кто входил в близкий круг, я просто ломалась от грубых слов. Вся моя родня и муж знали, что на меня нельзя повышать голос. Если вспылить и начать меня отчитывать, замыкалась, копаясь в себе.