- Я видел запись… - Рожа кирпичом, в том смысле, что непроницаемая. Только в глазах черти поплясывают. И, кстати говоря, бесенят у Тимохи намного больше, чем у его двойника. Или это у меня уже глюки очередные начались….

- Какую запись? Вы что, еще и камеры в моей квартире навешали?

- Ой, надо очень… Водитель принес видеорегистратор. Повеселила ты, молодец!

- А он что, кадровым стукачом у тебя подрабатывает? Зачем он это показывал?

- Мама поделилась новостью, я захотел увидеть собственными глазами.

- Я не поняла, Тимофей… Вы меня тут держите за какую-то забавную зверушку, что ли? Один поиграть хочет, другой посмотреть, третья… Третья вообще не определилась с намерениями. Только обещала, что мне понравится. А в итоге что?

- Слушай, понятия не имею, где и как тебя выкопал Тамерлан, но бодрости в нашей жизни точно прибавилось!

- Тогда гони бабки! - И я протянула к нему раскрытую ладонь.

- Бабки? За что?

- За развлечение! Аниматорам, между прочим, очень неплохо платят. Особенно, когда работа идет на выезде!

- Вот именно об этом я и хотел с тобой поговорить, Лина.

- О чем? Второй раз к Саше я не поеду, даже не упрашивай! - передернуло от отвращения, как только представила эту противную наглую рожу, которую когда-то так беззаветно и преданно любила.

- Завтра в суде уже будет ваше заявление о разводе, не беспокойся. И предложение твоего мужа никак не касается… - Голос Тимофея стал вкрадчивым. Я заерзала на пятой точке - она уже подсказывала, что ей не понравится все, что услышу.

- Ну, не тяни! Уверена, это будет что-то в вашем семейном духе: все равно нельзя отказываться.

- Тебе нужно притвориться моей девушкой.

- И все? Какая мелочь, боже мой… Дай угадаю? Ты тоже любишь ходить в эту вашу гребаную комнату? Тоже захотелось игрушку, как у брата? - Не знала уже, то ли плакать, то ли смеяться.

Тимофей оказался еще больше свихнутым, чем его родственники.

- Нет. Я же сказал - просто притвориться. Ничего настоящего делать не надо.

- А если мне захочется? Если вдруг окажется, что я соскучилась по нежности и ласки? Решу называть тебя своим котиком и прилюдно нежничать и обниматься?

Тимофей поморщился. Его как передернуло от моих слов. Обидненько, однако.

- Что за реакция? Я тебе настолько противна?

- Я подумал, что в принципе можно и так… Я вытерплю… И Тамиру полезно будет… - Кивнул сам себе, словно на что-то решаясь. - Хорошо. Захочешь нежности - значит, станем нежничать. Справлюсь.

- Что я с этого поимею?

- Твой долг закроется через месяц. И сверху получишь еще столько же.

- А как же мой договор с Тамиром? Он там вроде тоже на что-то рассчитывает… Устану работать на две ставки-то!

- Лина, я не хочу, чтобы наша семья ввязалась в подсудное дело. Мама и брат - люди творческие, чуток не от мира сего. Слегка забываются, нарушают законы.

- Какие, например?

- Ну, вот тебя, например, насильно удерживают в месте, в котором ты быть не хочешь. Статью не помню, но за это сажают.

- Ой, надо же! В ком-то заговорила совесть?

- Во мне говорит паника, Ангелина. Я шалею от происходящего.

- Не похож ты на паникера, не привирай. - Не знаю, что там говорило в Тимофее, а во мне начинала просыпаться смелость от напитка, который то и дело пополнялся в бокале. Вместе с ней - любопытство и боевой задор.

- Ну, хорошо. Не паника, а понимание, что нас всех запросто могут посадить - одного за похищение, остальных за пособничество.

В отличие от меня, Тим был донельзя серьезен. Спасибо, что хоть в глаза не смотрел проникновенно, а то бы я расчувствовалась и начала жалеть эту дурную семейку. Стокгольмский синдром, что ли, был на подходе?