Роман улыбнулся.

– Здорово, что ты не теряешь чувство юмора. У меня такое ощущение, что всё наладится, только не нужно опускать руки.

– Я и не опускаю, но обстоятельства бывают сильнее меня. Я ведь всего-навсего слабая женщина, и помощи мне ждать неоткуда.

– Это не так. Всегда найдутся добрые люди, помогут.

– Вы извините меня, что вот так, беспардонно я с детьми свалилась вам на голову, да еще нагружаю своими проблемами. Но вот, знаете, рассказала, и стало как-то полегче, честное слово.

Роман взял Настю за руку.

– Слушай, давай всё-таки на «ты».

Она тихо вздохнула:

– Хорошо. Но мне всё-таки как-то неудобно.

Неожиданно он наклонился к ней и коснулся губами ее губ.

– Извини, – сказал он тихо. – Я не хотел тебя обидеть. Просто ты такая красивая в лунном свете, что я не удержался. Спокойной ночи. – Он встал. – Утро вечера мудренее.

Настя еще долго сидела на балконе, задумчиво глядя вдаль. Начинался новый этап ее жизни, и она опасалась, что он может оказаться не таким доброжелательным, как этот вечер в чужом доме.

Роман никогда не вставал поздно, но в этот раз он удивился, что Настя встала еще раньше его. Он застал ее на кухне хлопочущей у плиты. На столе в блюде возвышалась аккуратная горка блинчиков.

Увидев Романа, она смущенно поправила прядь волос.

– Вот, решила похозяйничать. Нашла у вас муку, угощайтесь блинами. Дети тоже любят, сейчас я их разбужу.

– Как же здорово! И, наверное, вкусно! Соскучился я уже по таким завтракам. В последний раз блинчики мне пекла мать, царство ей небесное. – Роман сел за стол и отправил блин в рот. – М-м-м… Язык можно проглотить. У меня через два дома баба Ира корову держит. Мне-то одному молоко ни к чему. А вот сегодня зайду, будем утреннее или вечернее брать. Детям полезно. Опять же, у нее и молоко, и сметану, и творог можно купить.

– Рома, вам очень идет форма полицейского, – заметила Настя.

– Спасибо. – Рома допил чай и встал из-за стола. – У тебя на детей документы есть?

– Да, конечно. Свидетельства о рождении, медицинские полисы, медкарты, всё, что полагается. А что?

– Вот и чудесно! Алинку пристроим в детский садик. Да, не удивляйся, у нас в поселке есть свой детский садик и очень даже хороший. А вот школы нет. Понимаешь, детишек школьного возраста почти не осталось. Их родители по городам разъехались, вот у нас школу и закрыли. Зато школа есть в соседнем посёлке, это в десяти километрах от нас. У нас есть несколько ребят, которые ходят в школу, их по утрам отвозит на «рафике» Егор, сосед мой. А вечером после уроков забирает.

– Роман, остановитесь! Какой садик? Какая школа? Где мы здесь жить будем? У тебя? Я так не могу. Это как-то… Ты не обязан.

– А ты меня ни к чему и не принуждаешь. Разве тебе плохо у меня?

– Хорошо. Очень хорошо.

– Тут природа прекрасная, воздух. Ты думаешь, в каком-то центре детям будет лучше? Поживи пока в Дроздах, осмотрись, приди в себя. Почему надо обязательно жить в каменных джунглях? Оставайтесь здесь. Живу один, словно сыч. Вчера вечером я был счастлив с вами, да и утро началось… с блинов, – улыбнулся Роман.

– Но на каком основании? – Настя теребила в руках кухонное полотенце.

– Считай, что моя квартирантка. Снимаешь у меня жилье, – предложил ей Роман.

– Хорошо, но тогда, когда я устроюсь на работу, я буду платить тебе.

– Можно я буду брать завтраками?

– Роман, я серьезно. Я соглашусь только на этом условии. Пойми, мне неловко. Я так не привыкла. Буду считать себя обязанной, а мне этого в жизни хватило с головой.

– Я понимаю.

– Вот и хорошо. Ладно, мы поживем у тебя, только с работой нужно что-то решать.