‒ Может, потому что мы все втроем налетели вчера на их тачку?

‒ Забудь. Женя разберется.

‒ Как? – изогнула я бровь.

Она не хотела рассказывать, теребя в руках салфетку.

‒ Будет работать на Гырцони, ‒ закусив губу, тяжело выдавила она.

Ее взгляд потускнел. На лице залегли тени. В глазах застыли слезы. Она быстро приложила к ним салфетку, не дав ни одной слезинке упасть.

‒ Они бандиты. Что за работу ему дадут?

‒ Я не знаю. Но Женя сказал, чтобы мы не вмешивались и сидели тихо. Он хочет пойти сегодня в их бойцовский клуб и поговорить с Рамиром.

‒ Рамир. Это тот, кто вчера хотел Женю ударить?

‒ Да. Он младший брат Тагара. Того мужчины, что мы сегодня видели и который явно приметил тебя. Это кончится плохо. Он не успокоится, пока не получит то, чего хочет.

‒ Я не до конца поняла, ‒ помотала я головой, ближе пододвинувшись к подруге. – У него встал на меня, что ли?

Мы с Олей избегали подобных разговор, поэтому от моих слов наши щеки покрылись румянцем.

‒ Обойдется, ‒ выплюнула я. – Не для него цветет моя роза.

‒ Мира, ты не понимаешь. Ты не знаешь этого человека. Я жила здесь, я видела, какие ужасы эти цыгане творят. Они всех здесь держат в страхе. Они подкупили правительство, даже полиция в их руках. Все знают: если переступить им дорогу, то это означает, что кто-то найдет твой труп в течение дня, либо не найдут вообще. Бабушка права, тебе нужно уезжать.

‒ А вы?

‒ Все в порядке. Женя отработает долг за ремонт машины. Это не первый раз, когда он наталкивается на них. Только раньше это были обычные цыгане из их табора, а на этот раз сами Гырцони. Но думаю, что все обойдется.

Ее голос был неуверенным, а улыбка фальшивой. В ее глазах мелькал страх.

‒ Откуда вообще эти Гырцони взялись?

‒ Их табор всегда жил здесь. Просто раньше они не привлекали к себе внимания. Но несколько лет назад криминал начал расти в нашем поселке с бешеной скоростью. В скором времени мы все поняли, откуда идет источник зла. У нас начали открываться казино, бордели, наркоманов стало больше. Все знают, где они находятся и кто ими руководит, но никто не рискует писать заявление, боясь ответа Гырцони.

‒ Неужели вся полиция подкуплена?

‒ Как видишь, ‒ пожала она плечами.

Чайник закипел. Я встала. Налила нам чай и вернулась за стол. Вскоре к нам присоединилась бабушка.

‒ Я договорилась с Беловыми. Завтра сын Ларисы тебя отвезет в город, ‒ запыхавшись проговорила она.

Я сжала чашку в руках, борясь с диким нежеланием возвращаться обратно. Одна мысль о том, что я вернусь в университет и увижу лицо Светы, разрывала меня на части. Это жестокий удар по моей самооценке и гордости. Я уже задумывалась забрать документы из вуза, но мама отговорила. Она стала для меня ярким примером того, что жизнь без мужчин легче.

К вечеру Оля ушла к себе домой. Папа не выходил из своей спальни, воюя с головной болью после выпивки. Когда я уже улеглась в своей кровати, начиная медленно погружаться в сон, знакомый свет вонзился в мою комнату без приглашения. Я не встала, зная, чья машина стоит за забором. Перед моими глазами мелькал образ Тагара. Его мускулистое, покрытое татуировками тело, прищуренный грозный взгляд, темные глаза. Любой поймет, что с этим человеком связываться не стоит. А мне тем более.

Я закрыла глаза, понимая, что сегодня была первая и последняя наша с ним встреча, к моему счастью. Когда вновь распахнула веки, то света уже не было, снова наступила тьма.

4. Глава 3

Я молотил по груше без остановки, пока от очередного удара она не сорвалась с крючка и не рухнула на пол. Бойцы, что тренировались в это время, остановились, некоторые отступили от меня на несколько шагов. Разумно. Я не контролировал свой гнев и себя. Я хотел крови, а груша мне этого дать не могла. Я был способен повесить одного из должников на этот же крюк и выбить из него все дерьмо.