– Значит, буду у тебя первой! Я многое умею, но ещё столько всего в жизни хочу попробовать! В деревне мне многое было недоступно, а потом…

– Что потом?

– Потом… – настроение вмиг на нет скатилось. Вспомнила свой сон.

– Ди?

– Марк, – вновь хватаю его за руку. – Пойдём сядем. – Тяну на пустые трибуны.

– Что тебя так беспокоит? Ты не склонна к драме.

Сидим, держимся за руки. Он легонько сжал свою, подбадривая. Почувствовал, что я поговорить решилась.

Опять маска с него слетела, а он и не замечает. Ждёт, когда я начну.

– Знаешь, с каждым днём я всё сильнее радуюсь тому, что в тот день я встретила именно тебя, – начинаю и встречаю в его взгляде нечто такое, что заставляет продолжить ещё более откровенно. – До этого я даже не понимала, насколько меня душила клетка, а теперь мне даже страшно становится, когда вспоминаю. Я поняла, что для меня самое важное — это чувствовать себя свободной! Сейчас я по-настоящему счастлива.

Ведь сам мне чуть ли не ежедневно талдычит, что я должна выучиться и кого-то толкового себе найти. Не дословно, но с посылом подальше. А вот я для себя решила наслаждаться жизнью.

– Так, радуйся свободе, в чём проблема?

– В том, что у Вальки скоро свадьба.

– Хочешь и её от клетки освободить? – хмыкнул Марк.

– Типун тебе на язык! Эти двое счастливы.

– Тогда, что?

– Короче, я не всё тебе рассказала. Когда мы сидели с друзьями в ресторане, я при всех пообещала Вальке, что приду на её свадьбу вместе со Степаном. Ну, типо доказать, что воевать ни с кем не собираюсь и всё такое.

– И это тебе портит настроение?

– Марк, мне страшно, – признаю́сь в том, в чём могу признаться только ему.

В глазах Марка удивление сменилось настороженностью.

– Похоже, я действительно должен это услышать.

– Похоже, мне стоит тебе рассказать всё, что произошло, иначе ты не поймёшь, – наши последние фразы были произнесены почти одновременно, сливаясь, но каждый из нас расслышал, предназначавшуюся ему.

Если кто и даст путный совет, так это Марк.

Я рассказала Марку про то, о чём ранее умолчала: Степан собирался меня споить с определёнными намерениями, а я теперь и вовсе не знаю, чего от него ожидать. Не представляю, смогу ли на свадьбе подруги хоть воды без опаски хлебнуть.

– Ты никуда не пойдёшь, – сверкнув глазами вспыхнул Марк.

– Ты чего?!

Вот не такого совета я от него ожидала…

– А тебе ситуация ничего не напоминает?!

– Чего она должна была мне напоминать?!

– То, какие намерения по отношению к тебе высказал этот мудак. И сказал он об этом в лоб твоей подруге! Меня за подобное судили. А твоя «подруга», с этим белобрысым, после всего не просто разговаривает, — он до сих пор на свадьбу приглашён! – кипит Марк.

Я его таким злым ещё не видела! Но ведь верно говорит. А с другой стороны…

– Так это же Степашка. Он мне зла не причинит.

Наверное…

– А что в твоём понимании зло?

Я задумалась. И правда…

Причём, если подумать, Марк тогда подпевал Лике, потому что посчитал это наиболее безопасным способом её сдержать. Степан же повёл себя гораздо хуже. Мы были почти семьёй, а он со мной так… Ему нет дела, что вместе с мечтами он разрушит меня саму.

Стало жутко. Марк будто это почувствовав, перекинул руку через моё плечо, приобняв.

Почему-то от этого жеста на душе сразу несколько спокойнее стало.

Подвинулась ещё поближе и обняла его в ответ двумя руками, положив голову на плечо.

– Марк, что мне делать? Поверить не могу, что способна настолько возненавидеть человека. Это ведь неправильное чувство… Его не должно́ во мне быть. Я раньше не раз злилась и сильно. Отходила быстро. Но ненависти ни к кому не испытывала. Никуда не могу деться от себя. А он мне даже ночами снится, лишь укрепляя это чувство во мне. Я сегодня всю ночь по лабиринту убегала, в итоге он меня в тупике застал со стаканом в руках и заставил выпить содержимое. Я ему там всё что думала высказала, но не полегчало.