- Так, как я привык, я тоже могу только с тобой. Хочу только с тобой. Я все эти десять лет думал, возможно ли это? Я выискивал в тебе любой знак, жест, взгляд – подошло бы что угодно. На слова я даже не надеялся. Но когда ты предложила спать с тобой… Ты хоть понимаешь, как это прозвучало для меня?

- Ты же отшельник. Я думала, ты поймёшь.

- Когда дело касается тебя, ночи, запертой комнаты и слова «спать», я - не отшельник. – Он даже человеком перестаёт быть. Он готов был наброситься на неё, как животное. Как ублюдок-Датэ, вот же чёрт.

- Да, ты не отшельник. Ты отступник настолько, что даже в утешении и сне видишь повод «трахнуть» женщину. А если я скажу, что… что я решила довериться тебе?

Отойдя подальше, Илай принялся концентрироваться на дыхании.

Всё дело в её голосе? Или в том, что она выбирает неправильные слова? Не может же он сам быть испорченным до такой степени, что любая её фраза звучит для него как призыв?

- Довериться мне? – спросил он. – Зачем?

- Чтобы ты поставил на меня это своё клеймо, которое нейтрализует печать Датэ.

Она делает только хуже. После предложения провести с ней ночь Илай меньше всего ожидал услышать просьбу присвоить её ещё и другим способом.

- И для этого ты должна "переспать" со мной так, как это принято в вашем клане наивных девственниц?

Она скрестила руки на груди, выглядя такой оскорблённой.

- Не говори об этом так, будто это тебя совсем не прельщает. Это большая честь. Настолько близко к себе я подпускала только свою единую.

Да, но настолько близко, насколько он хочет её получить, к ней не подходил даже Датэ.

- Может, до этого ты и спал с женщинами и познавал их в твоём любимом порочном смысле, - добавила она, - но ты никогда не познаешь ни одну так, как меня, если останешься. Ты не смеешь предпочитать этому обычный сон... или даже необычный.

Илай убрал оружие и сел на пол ещё до того, как она закончила. Отвергая его, она решила допустить что-то интимнее банальной близости?

- Я хочу спать с тобой, - протянул он, интонацией давая понять, как сильно раскаивается в своей грубости и невежестве.

Но она, конечно, его чистым намерениям не поверила. Поэтому и подошла, собираясь это исправить, ведь, как он понял, это «познание» работало и в обратную сторону. Она готова была открыться ему только для того, чтобы самой добраться до его души. Понять его мотивы.

- Я всё ещё не уверена, что получится. Из-за амнезии, печати и того, что ты мужчина, - пояснила она, разглядывая его. Не любуясь, а как будто измеряя. – Но ведь ты взламывал печать и касался моей сущности неоднократно.

Да, и он по-прежнему мечтает коснуться другой её сущности.

- На что это должно быть похоже? – уточнил Илай, и она вздохнула, словно не могла поверить, что что-то настолько естественное и очевидное кому-то может быть чуждо и непонятно.

- Мы сядем спиной друг к другу. Главное здесь – дыхание и сердцебиение. Мы должны будем синхронизировать их. Дышать вместе. И чтобы сердца бились в такт. – Она присела рядом и коснулась пальцем его виска. – Когда мы обоюдно настроимся, наши сущности объединятся, и мы узнаем друг о друге всё.

- Так вот почему вы называете своих подружек едиными?

- Не только. Мы едины и мысленно, и телесно.

- О…

- Время Обретения Гармонии мы проводим вместе, сплетя наши волосы.

Хорошо, он вообразил себе нечто куда менее невинное.

- И долго длится это время?

- Не знаю, у нас не было календарей Внешнего мира.

- Сколько ночей? Или, может, лунных циклов?

Она покачала головой.

- Мы сплетаем волосы девочками, а расплетаем, когда наши тела и голоса сформируются, готовые обрести силу Ясноликих Дев. Так наступает пора Песни и Танца.