Много позже, гораздо позже, возможно через сто с лишним лет, во всяком случае так показалось Шерон, пришло осознание реальности.

Того, что она вырвалась, что спала, а точнее умирала и дар ее едва не сожрал разум. Пришла дрожь, озноб, от которого стучали зубы, но Лавиани меланхолично гаркнула, чтобы несли еще горячей воды.

– Большая ценность теперь. Слуги разбежались, остались только дураки вроде нас. Но если завести дружбу на кухне, то всегда найдутся те, кто нагреет котел кипятка, – сойка делала вид, что не замечает, как трясет девушку.

– Ты и «завести дружбу»? Сплошное противоречие, на мой взгляд, – через силу промолвила Шерон. – Меня удивляет, как ты нас терпишь, а уж кого-то еще…

– Это они меня терпят, – кровожадно ухмыльнулась убийца Ночного клана. – И страдают. Тэо сказал, из-за меня вскоре разбегутся последние, несмотря на приказ этого ублюдочного герцога. Ничего, что я так громко о владетеле? Ну и шаутт с ним.

Она с интересом перебрала большие пузатые флаконы из разноцветного стекла, сняла пробку с одного, понюхала, скривилась. Взялась за другой, с одобрением цокнула языком и вылила в ванну Шерон.

Весь флакон, отчего по комнате, забивая уже совсем слабый аромат кладбища, начал расползаться запах ландышей из поднимающейся над водой горячей пеной.

– Кстати говоря, это собственная ванна герцогини. Но она тоже сбежала подальше от Рионы, так что ощути себя ее светлостью.

– Ты грустная.

– Да что ты? Потому что решила тебя утопить здесь?

– Мы давно знакомы. Тебе не свойственно столько говорить. Ты словно хочешь сама утонуть в собственных словах.

– Ц-ц-ц, – чуть разочарованно, сквозь зубы протянула сойка. – Это не грусть. Разочарование. Рыжая убила мою мечту. Ее немного оправдывают обстоятельства, но совсем немного. Вот на столечко.

Лавиани показала Шерон два сведенных пальца. Зазора видно не было. Совсем.

– Что бы ни случилось, уверена, она не специально. Ты можешь рассказать о том, что произошло, пока меня не было?

– О… – сойка с видом актера, воздела руки к небу. – За эти недели приключилось столько милых моему сердцу чудачеств.

Она рассказала все, что знала, сухо, лаконично и уже без привычной доли цинизма.

– Спасибо, что не щадишь мои чувства.

– Когда появится время, мы обязательно обнимемся и прольем море слез из-за того, что ты, заключив сделку с Гвинтом, укокошила полностью отвратительный для меня, но все же не самый плохой город. Но сейчас как-то рановато распускать сопли.

– Моя вина безмерна.

– В точку, – согласилась Лавиани, начав перенюхивать полку с цветочными мылами. – Надо было послать этого разноглазого ублюдка на ту сторону. Тогда бы мы потеряли Бланку, с большой вероятностью тебя, а Мильвио пошел мстить и началась сущая потеха. Мерзкая собачонка, конечно же, не переродилась в эту гнусь, но все равно доставила проблем. Но ты бы уже об этом не узнала. Ты лишь маленькая фигурка, которая выполнила маленький шаг, что привел к катастрофе. А вот задумала эту катастрофу отнюдь не ты.

Сойка замолчала, когда за спиной Шерон раздались легкие шаги – служанка принесла новую партию горячей воды. Тонкая струйка потекла в ванну, и Шерон заметила насмешливую ухмылочку Лавиани, которая наблюдала за горничной. Было в этой ухмылке нечто странное, ядовитое. А еще рука сойки легла на один из четырех метательных ножей, что были прикреплены к ее поясу.

Так что указывающая подняла взгляд на склонившуюся над ней служанку.

– Слишком много чести для меня, Яс.

– Что ты, дорогая сестра, – карифка поставила бронзовый кувшин на пол и присела на краешек ванны, любезно улыбаясь. – Мне не в тягость услужить тебе, после столь долгой разлуки.