– Твой второй друг ушел. Расписной. Он тоже странный. Зачем выходить в окно, когда есть дверь?

– Возможно, я на пути из этой двери, и Вир решил меня не беспокоить. – Бланка немного встревожилась оттого, что парень оставил ее столь внезапно. И задумалась над этим.

В саду вновь растеклось молчание. Говорило лишь пламя на единственном факеле, воткнутом в скобу колонны, уже почти догоревшем.

– О чем ты мечтаешь, госпожа?

Странный вопрос. Бланка чуть склонила голову, услышав его, и Ради замешкался, стараясь ненароком не коснуться ее.

– Какая мечта тебя интересует? Маленькая? Большая? Сиюминутная? А может быть та, которую я несу в своем сердце с самого детства? Бесконечно-долгая? Реальная мечта, способная осуществиться или которая никогда не сбудется, как бы я к ней ни стремилась? Мечта женщины или мечта богини?

– Просто мечта, – дэво ничуть ни смутился ее насмешливой иронии.

– Хочу знать, куда ты ведешь меня. Или… хочу знать, почему согласилась пойти с тобой? Стоит подумать о правильной формулировке.

– Это не мечта, о милосердная. У мечты иное сердце. О чем ты мечтаешь, госпожа? Прямо в эту минуту?

– Хочу увидеть звезды, – это первое, что пришло ей на ум, и внезапно Бланка поняла, что сказала правду. Да. Действительно хочет. Она уже несколько лет не видела ночное небо.

– Мечта достойная Мири. Я восхищен красотой твоих помыслов.

Ее не тронуло его восхищение.

– Ты ведь не случайно задал мне такой вопрос?

– Ты прозорлива, как и говорит Медная книга.

– Скажи, Ради. В Храме считают, если будут льстить Мири по поводу и без, та одарит вас своей любовью? – на этот раз она не стала скрывать раздражение. – Я уж точно не одобрю мед, что льется на каждый мой чих. Так в чем причина твоего вопроса о мечтах?

– Тебя терзает тревога, о милосердная. Я хотел отвлечь тебя.

Госпожа Эребет чуть приподняла брови. Она была удивлена. Сильно. Мало кто мог понять и заметить, что ее что-то беспокоит или волнует. Братья могли. Даже – Кельг. Они слишком хорошо ее знали. А вот остальные – нет. Не замечали, как чуть поджимаются губы, или приподнимается подбородок.

– Почти получилось. А что насчет звезд, Ради? Сейчас они есть?

– Нет, госпожа. Все небо в странных облаках. Это длится уже почти неделю. Ни одной звезды.

– Жаль. Впрочем, я все равно не могу видеть так далеко.

– Ты видишь гораздо дальше. Через века.

– Опять никчемный мед.

– Прости меня за мою слабость. Я до сих пор не могу заставить себя говорить с тобой так, как ты этого хочешь. Как с обычным человеком. …Итак?..

Вопрос был адресован дэво, вошедшим в сад.

– Да. Это случилось, – быстро ответил Ремс, самый молодой из троицы. – Я выследил их. Надо торопиться.

Ради перевел вопросительный взгляд на второго.

– Все так, – подтвердил Саби, опираясь на окованный металлом посох. Он сутулился и казался больным. – Все так.

– Зреет предчувствие, мне не понравится то, что я услышу сейчас, – проронила Бланка. – И оно настолько сильное, что я бы пожелала заткнуть уши, но это уж слишком по-детски. Говори, Ради.

– Мы не сделали ничего, кроме того, чего ты желала.

– Я желала увидеть звезды, как ты помнишь. Ты собираешься мне их показать? Если нет, то хватит ходить вокруг да около.

– В твоем пророчестве о той, что разорвет мир, было несколько непонятных строф. Что сшить его можно, если рядом будут краб и светлячок. Один из них даст нитку.

– Так… Светлячок это Вир. Его рисунки. Краб? – И прошептала едва слышно: – Проклятый тьмой краб.

Она знала, у кого татуировки с изображением крабов. Крабов, ползущих по песку.

Шрев.