Различие в их положении, а также то, что Вита была богатой наследницей, обладающей своим собственным, независимым состоянием, делало невозможным для молодого человека даже мечтать о том, чтобы просить ее руки.

Однако Чарльз был благодарен уже за то, что девушка с удовольствием общается с ним, и смирился со своей долей. Он утешал себя тем, что обладает особой привилегией и честью считаться ее верным другом и доверенным во всех делах.

– Что случилось? – спросил он, видя, что она и вправду не на шутку встревожена.

– Папа хочет выдать меня замуж за лорда Бэнтама!

– Лорда Бэнтама? – повторил в изумлении Чарльз. – Но ведь он же стар… он годится тебе в отцы!

– Я знаю. Они думают, что заботятся о моей безопасности, а сами хотят запереть меня в клетку… в тюрьму! – с горячностью воскликнула Вита.

– И что ты теперь думаешь делать? – спросил встревоженный Чарльз. – Надеюсь, ты сказала своему отцу, что не собираешься выходить за этого скучного старика?

– Сказала, – печально кивнула Вита, – но затем поняла, что отец обязательно настоит на своем. Ты ведь знаешь, каким он бывает упрямым, когда что-то вобьет себе в голову.

Чарльз молча кивнул.

Они придерживали своих лошадей так, чтобы ехать рядом, и любящий взгляд молодого человека не отрывался от прелестного лица девушки.

– Ты не можешь выйти замуж, пока не полюбишь своего будущего мужа, – горячо сказал он, и в его голосе прозвучали нотки такого глубокого неподдельного чувства, что это не могло укрыться от Виты.

– Нет, конечно, но как мне сказать об этом моему отцу?

– А ты не можешь просто попросить его?

Чарльз, как всякий влюбленный, не мог себе представить, что кто-то может устоять перед просьбой Виты, произнесенной ее нежным, ангельским голосом.

Она помолчала несколько мгновений, затем сказала:

– Мне всего восемнадцать. Даже если папа и не потащит меня силой к алтарю, он может очень сильно осложнить мою жизнь, если я откажусь поступить так, как он того желает.

– Каким же образом? – недоверчиво спросил Чарльз.

– В прошлом году, когда папа был сильно настроен против одного молодого человека и даже отказал ему в доме, я впервые воспротивилась его воле и продолжала с ним встречаться.

– И что же произошло? – холодно спросил Чарльз, почувствовав невольный укол ревности. Ему была нестерпима мысль, что Вита могла пожелать встречаться с каким бы то ни было мужчиной.

– Папа наказал меня! – возмущенно заявила Вита, однако, увидев выражение лица Чарльза, весело рассмеялась. – Ну, конечно, не так, как ты подумал. Папа никогда до меня даже пальцем не дотронулся. Когда я была ребенком, ни он, ни мама ни разу меня не шлепнули. Однако он всегда умел придумывать более изощренные наказания. Так, однажды он пообещал, что накажет меня, запретив кататься верхом, пока я не поступлю согласно его желаниям.

Вита тяжело вздохнула.

– Ты можешь представить, как бы я страдала, если бы не могла ездить верхом и если бы грумам было запрещено даже близко подпускать меня к лошадям?

– Это было бы слишком жестоко! – горячо поддержал ее Чарльз.

– У папы есть еще много других способов наказать меня, – продолжала Вита. – Например, он распоряжается моими деньгами. И мог бы отказаться дать мне деньги на новые наряды или на поездку в Лондон. Однажды он даже угрожал мне, что отправит жить к моей тетушке Эдит, которая живет в Сомерсете. И чтобы он не выполнил своих угроз, я должна была подчиниться его желаниям.

Вита печально вздохнула. А затем ей в голову, видимо, пришла какая-то поразившая ее мысль, и она сказала, словно рассуждая: