***

Рональд Чёрный

– Ну что? – обратился Рон к отцу, когда тот вернулся из подвала, где находились камеры с заключёнными. Сам Змей, как казалось, всё-таки пострадал. И Гарольд посоветовал сыну обратиться, чтобы усилилась регенерация, а не геройствовать. С «рыбаком» же он сам разберётся. – Ты его знаешь? Видел когда-нибудь на островах?

– Нет, – отец нахмурился, словно пытался выудить из памяти какие-то сведения, – впервые вижу. Даже не могу припомнить никого похожего.

– Кто же он? Одиночка или заслан кем-то, – рассуждал Рон вслух.

– Вряд ли подобное делается в одиночку. Тем более, мы с тобой не знаем его мотив. – Гарольд поморщился. – Сомневаюсь, что мы чем-то насолили именно этому немому.

– Может быть, месть за женщину? Я бы за это вырезал всех и вся, – задумчиво произнёс Рон и посмотрел на отца. Но тот покачал головой, внимательно глянув на сына.

– В бою и при нападении список родни не спрашивают. И вряд ли это причина. Ты бы сам стал убивать непричастного мужика? А не нам мстить напрямую.

– Да, – согласился Рональд, – слишком мудрёная схема. А что там «рыбак».

– А ничего, – скривился Гарольд, – ты как его привез, я приказал кинуть его в камеру. Потом велел облить ведром холодной воды, чтобы в себя пришёл.

– Пришел?

– А то как же, – отозвался Чёрный – старший, – да только умудрился твой немой сдохнуть не вовремя.

– Это как это?!– не понял Рональд, который всю дорогу только и делал, что проверял, жив ли этот гад или нет.

– А так. Пришёл он в себя. Я приказал принести ему в камеру стул. Ну не крюком же мне над ним стоять было. Принесли. Я ему вопрос, мол, на кого работаешь? Если на морян с островов, закрой глаза, если на кого другого, поверти башкой. А он закрыл глаза и больше не открыл.

– Не понял,– произнёс Рональд.

– По всей вероятности, в какой-то момент он принял яд, – ответил отец,– скорее всего, в камере или раньше. Так наш лекарь считает.

Рональд ничего не ответил отцу. Ситуация была из тех, которых уже не изменить. Одно они понимали – враг есть и он на свободе. Этот «рыбак» всего лишь соучастник или наёмный исполнитель. Ведь в первой деревне в дом к старику пришло несколько незнакомцев. Да и общались они не знаками. Это бы родные старика запомнили.

– Хреново выглядишь, – заметил Гарольд, внимательно рассматривая сына. А потом вдруг встревожился, – что чувствуешь? В тебя яд никаким образом не попал?

– Нет, вроде, – отозвался Рон, прислушиваясь к себе. Ничего необычного. Усталость с дороги и тоска по Лёле. Но с последней болью он уже сроднился. Правда, был ещё какой-то холод в груди с того момента, как вернулся домой. Может быть, просто простыл и не надо ничего другого выдумывать?

– Прикажи растопить у себя камин, а лекаря я пришлю, – распорядился отец, – а Рональд хмыкнул. Отец обращается с ним словно он дитя малое. Хотя крайне редко случались у отца такие периоды заботы о сыне. Или же он подозревает яд…

– Хорошо, – согласился Рон и, крикнув служанке, велел ей заняться камином. Сам отправился на кухню, чтобы там, прямо из-под рук кухарки, стянуть сочный пирожок с мясом. Потом направился к себе, успевая по пути отдавать указания встречным слугам.

Первое, что услышал Рональд, едва открыл дверь в свою комнату, это веселое потрескивание горящих дров. Змей любил такие моменты, случавшиеся в его жизни все реже и реже. Такие, чтобы можно было никуда не торопиться, а пить вино, сидя в кресле, посматривая на огонь. Или же просто лежать и читать какую-нибудь книгу.

У камина Далия, сидящая на коленях и задумчиво посматривающая на пляшущие лепестки огня. Руками она перебирала свои волосы, но, похоже, не осознавала, что делала. Зрелище было каким-то умиротворяющим, домашним.