– Да я уже зверею взаперти! – натурально зарычала девушка. – Мне здесь никто, кроме лестницы, угрожать не может!

Ссадашилий тут же посмотрел на лестницу, но садовница мгновенно наставила на него палец и с угрозой протянула:

– Даже думать не смей.

Карающий вновь уставился на неё.

– Милое дитя…

– Какое я дитя?! – разъярилась девушка, но Исхедиар примиряюще улыбнулся.

– Ты едва ли старше моего младшего ребёнка.

Ему удалось обескуражить садовницу.

– Ссадаши же всего лишь хрупкий Дух цветка, – заявил гость и тут же посмотрел на бывшего соратника.

И столкнулся с ледяным взглядом. Белые волосы шелохнулись, но Ссадашилий посмотрел на садовницу и карать за ложь в её присутствии не посмел.

– Он устал быть в одиночестве, но боится стать целью для более сильных духов и быть причиной вашей гибели. Здесь у него хотя бы есть силы. Он очень ранимый, но не умеет этого показывать. Будьте к нему немного снисходительнее. Ссадаши, ну чего сидишь? Встань и покажи свою привязанность. А то дитя думает, что ты её как птичку в клетке для забавы держишь.

Карающий послушно поднялся, и Исхедиар решил, что его бывший соратник и садовница прекрасно смотрятся рядом друг с другом. Высокий утончённый, но холодный Ссадашилий и маленькая рыжая, но лучащаяся жизнью девушка.

– Прикоснись к ней.

Ссадашилий послушно положил ладонь на голову садовницы, смотрящей на него круглыми как тарелки глазами, и едва ощутимо перебрал волосы пальцами.

– А теперь ты, дитя. Ссадаши, ну расстегни ремень где-нибудь пониже, она же не дотянется.

Садовница действительно едва ли не в его живот утыкалась носом. Карающий не прикоснулся к своей одежде, один из ремней на груди начал сам расстёгиваться. Девушка вспыхнула и отскочила.

– Вы с ума сошли? Не хочу я к нему прикасаться! – и убежала.

Едва топот стих, как Ссадашилий резко обернулся к Исхедиару и белые волосы взметнулись вверх.

– Ты соврал.

– Ты велел её не пугать.

Копьё замерло в пяди от лица совершенно спокойного гостя.

– Не нужно было врать.

– Нужно было расположить её к тебе.

– А что будет, когда она узнает правду?

– Тебя простят, – заверил его Исхедиар. – На тебе же не остаются пятна. Я создал тебе образ, который позволит оправдать её заключение. Тебе же стоит воспользоваться этим и отпустить её. В сопровождении себя.

– Она не хочет ко мне прикасаться. Она не соврала.

– Она смутилась.

– Смутилась? – не понял Ссадашилий.

– Ну, приличия, – поморщился гость. – Заморочки смертных. Я тоже этого не понимаю. Но можешь не обращать внимания. Просто расстегнись уже, и она, зная, что ей позволено прикасаться, поддастся соблазну. Да и вообще, с таким лицом от тебя кто угодно сбежит. Ты улыбнулся хотя бы.

И Карающий улыбнулся.

Сперва начали словно расползаться в стороны уголки глаз. Зрачок резко расширился, взгляд наполнился влагой и теплотой. А потом вверх потянулись уголки губ… обнажая в оскале острейшие зубы.

– Улыбка тебя очень красит, – Исхедиар зажевал умиление печеньем.

Уголки губ опустились, а взгляд Ссадашилия наполнился печалью.

– А ей не нравится, – выдохнул он.

– Ну она же смертная, – отмахнулся гость. – Ей надо привыкнуть. Улыбайся почаще.

Ветер гулял по цветочному полю и трепал длинные волосы замершего на месте Ссадашилия. Он проводил гостя, но не спешил возвращаться, обдумывая слова бывшего соратника. Странные слова и странные предложения, не вписывающиеся в привычную картину мира.

Но которые очень хотелось вписать.

Он уже не был Духом, который воспринимал себя только как кару для тех, кто посягнул на целостность мира. Он был чем-то иным, но не понимал пока, чем именно. Выйти в мир, который хотелось покарать за повсеместную ложь? Там лгут на каждом шагу.