Внизу кто-то разразился бранью, раздался хруст ломаемого дерева, звон разбиваемой посуды и гневные женские визги: наездницы здесь были не из пугливых. Что-то загрохотало, покатилось, стена дрогнула так, словно в неё тараном долбанули.

Шширар напрягся и перекинулся с Дейной взглядами.

– Господин, – подхватив задремавшего Ссадаши под мышки, хранительница попыталась поднять его, но охнула и удивлённо захлопала глазами: никак не ожидала, что эта немочь окажется такой тяжёлой.

– Наагалей, – рявкнул Шширар, – уходим!

Ссадаши испуганно ахнул, позволил вздёрнуть себя на хвост и толкнуть к двери. И, пользуясь тем, что Дейна за его спиной, хищно осмотрелся.

В борделе нарастали шум и паника, но, что примечательно, женщины не пугались, а возмущались.

– Госпожа Инан!!! Они ломают нашу лестницу!

– Госпожа!

– Вы, остолопы! Вас наняли, чтобы вы статуи изображали? – ругались на вышибал внизу.

– А ну вышвырнуть их!!! – от разъярённого рыка, казалось, весь дом подпрыгнул, и Дейна поспешила выступить вперёд, прикрывая наагалея.

Несравненная госпожа Инан выходила к гостям редко, и многие мечтали взглянуть на неё хоть глазком. Но со взбешённой главной наездницей лучше не встречаться.

С первого этажа донёсся смачный хруст.

– Госпожа! – в ужасе завопила какая-то из девиц. – Не трогайте стойку!

– Не лезь под руку! Рясовы подряднички… я его предупреждала, что если ещё хоть раз…

Конец фразы потонул в криках и грохоте, словно кто-то через всю комнату швырнул стол.

Шширар вопросительно посмотрел на завсегдатая заведения – Дейну.

– Лучше через окно выбираться, тут невысоко, – решила женщина.

Ещё один разъярённый рык и впечатляющий грохот.

– Если Инан разозлится сильнее, то всё тут разнесёт. И всех!

Выбрать окно они не успели. На лестнице послышался шум, а ближайшую раму под жалобный звон стекла выбили и внутрь тут же заскочили двое мужчин.

– Он! – крепыш, заросший бородой и волосами как дерево мхом, с кровожадной радостью ткнул в сторону Ссадаши ножом.

– Вот он! – почти одновременно с ним заорал выскочивший с лестницы мужик в ярко-красной рубахе.

Дейна тут же отпихнула господина за спину, схватилась за кинжал, потянулась за спину за кнутом… и её спеленали руками и хвостом.

– А-а-а-а, мне страшно, Дейна! – завопил в ужасе наагалей, стискивая хранительницу ещё сильнее, словно бы пытаясь спрятаться за ней.

Дейна, закованная в судорожные объятия, как в доспехи, зарычала не хуже беснующейся внизу Инан.

– Господин, не висите на мне!

– Спаси меня! – ныл Ссадаши, обхватывая голову женщины рукой и закрывая ей обзор рукавом. – Это они, эти злые люди…

Испуг на мгновение исчез с его лица, и Ссадаши качнул подбородком в сторону нападавших. Шширар с места не сдвинулся, продолжая прикрывать господина, а вот из-за столов вскочили на ноги пятеро мужчин.

– Это ловушка! – завопил крепыш и попытался отступить, но Шширар длинным хвостом коварно подсёк ему ноги.

– Пустите меня, и я вас спасу, – сквозь зубы процедила Дейна, пытаясь выбраться из объятий.

– Нет, будь рядом со мной! – тонко захныкал Ссадаши, продолжая со злорадным удовлетворением смотреть за разгоревшимся боем. – Мне страшно одному!

Вольные – народ рисковый, в потасовках закалённый, да и смерти они не привыкли бояться. Но из шести прорвавшихся наверх четверо точно были людьми, один определённо относился к оборотням, а вот мужик в красной рубахе оказался слишком ловок для человека, но слабоват для оборотня. А подчинённые Ссадаши сплошь наги – натренированные, ловкие, с опытом в несколько сотен лет. У вольных и шанса на победу не было бы, но…