– Вот раскрою тебя, шкуру, чтоб девочка знала, каков ты… – вяло пригрозил Вааш, но Ссадаши только хмыкнул.

Что бы ни говорил Вааш, как бы ни ругался и ни размахивал кулаками, но он всегда принимал его, Ссадаши, сторону.

Привалившись к могучему боку друга, Уста наагашейдисы вытащил из-за пазухи смятый лист и тонко пропел:

– Вааш, смотри, что я нарисовал!

– Вот это морда, – оценил друг портрет Орясия Трупожора. – А, я же уже видел эту рисовашку…

– Эта морда руководила собранием со стороны вольных, – тоном ниже ответил Ссадаши. – Награду за поимку получить не хочешь?

– Я тебе в три раза больше заплачу, только чтобы ты в неприятности не ввязывался. Сам по себе неприятность, не ищи компанию из таких же проблем.

– Вааш, ну я же всё равно пойду на охоту… – вкрадчиво протянул Ссадаши. – Если бы не девочка, я бы к тебе и не обратился.

– А чем она тебе мешает? – Вааш с любопытством скосил на него жёлтый глаз.

– Выбраться в город нужно, а как же я без разрешения взрослых пойду? – хитро прищурился друг. – Я могу, конечно, показать характер и оставить эту сочную малышку связанной в своей спальне, но неужели ты её не пожалеешь? Первый день службы – и такое потрясение… Пусть хоть пообвыкнет.

– Понятно. И там, и здесь развлечься хочешь, – недовольно поморщился Вааш.

Ссадаши пакостно улыбнулся. Будет жаль раскрывать хранительнице глаза так рано.

– А чего ночью не пошёл? Только не затирай мне, что с дороги устал.

– Меня всю ночь какая-то мозоль допрашивала[1], – скривился красноглазый наагалей. – Раз семьдесят спросил одно и то же, описал меня до последней чешуйки… надо потом у него отчёт стащить, интересно, сколько насчитал. А когда узнал, что я был в двуногом облике, заставил обернуться и снял мерки с каждой части тела! Ну… почти с каждой. Право, хуже Роаша!

– Эт чтоб потом с тебя такой же вот портрет сваять, – Вааш кивнул на Трупожора. – Назовут Ссадаши… м-м-м… Мужежор!

– Фи, как неизящно, – кокетливо сморщил носик Ссадаши. – Обычно мне придумывают более благозвучные имена.

– Тролли тебя Вхыбом Сухмедячим[2] зовут, – глумливо припомнил друг.

Ссадаши аж вздрогнул. Крепко он тогда горному народу насолил, хотя сам того не желал. Против обыкновения.

– Ну так что? Поможешь устроить ловлю на живца?

Вааш скептически осмотрел, собственно, «приманку» и через плечо взглянул на невозмутимую Дейну. С Ссадаши станется действительно связать хранительницу и оставить её в спальне. Да и чего таить, страсть как хотелось посмотреть, как Ссадаши будет опекать этакая нянечка.

– Ладно. Позову парней из Рамма̀ша, сползаем погулять в город. За девочкой сам присмотришь или своих парней отрядишь?

– Сам. Парней в охотники отряжу.

– Мне покричать, что мы в город собрались? Ну чтоб точно все знали.

– Шширар сказал, что за нами сегодня весь день кто-то следит. Так что не нужно. Ну, поползли радовать мою милую охранительницу.

Ссадаши резко обернулся и бросился к Дейне.

– Дейна, – наагалей распахнул глаза по-детски широко и неожиданно опустился вниз так, что хранительница стала выше. И страстно притиснулся к ней, вжимаясь лицом в упругую грудь.

Вааш от возмущения воздухом поперхнулся, а Шширар обалдело выпучил глаза.

– Ссадаши, – могучий наагалей попытался за шиворот оторвать наглеца от женщины, – где твоё воспитание… дурной мальчишка!

И вновь подавился воздухом, столкнувшись с пронзительным взглядом Дейны. Женщина молча взяла наагалея за запястье и, отстранив его руку, погладила Ссадаши по голове.

– Да, мой господин?

– Мы пойдём гулять в город, – красноглазая немочь радостно завиляла хвостом. – Ты пойдёшь с нами? Пожалуйста, пойдём с нами!