– Полегчало? – усмехнулся Вадик.

– Да, отличная штука, – я кивнул, поражаясь чудодейственному свойству напитка. Я снова был собой, только гораздо серьезнее и рассудительнее.

– Пошли, ужин готов. Сегодня у нас праздник!

Меня накормили до отвала, а потом явился Василий с огромной бутылкой. Его встретили радостными воплями и улюлюканьем. Яшма первая подошла к нему с кружкой.

– Хех, ты такого еще не пробовала! Получилось, как надо! – рассмеялся Василий, пошатываясь. Каким-то образом он умудрился налить ей до краев, не расплескав ни капли.

Мне тоже налили, но совсем немного. Я не отказывался и даже не просил разбавить: после всего мне хотелось напиться в хлам.

Жидкость пахла так же, как дым от дурманящего гриба: я сразу узнал этот запах. В какой-то момент меня посетили сомнения, стоит ли пить этот яд, но я отогнал их и сделал добрый глоток. Напиток пошел, как по маслу: он не обжигал, не горчил, но оставлял за собой приятное, обволакивающее тепло… я почувствовал себя, как в утробе матери.

– Ох, прекрасная вещица! – где-то вдалеке я услышал голос Яшмы.

– Ты постарался на славу!

– Превзошел себя, Василий!…

– Уж на старости лет, да еще могу что-то!… – захихикал старичок.

Звуки становились протяжнее, картинка перед глазами отдалялась, вскоре все заволокло мягким туманом, и я поплыл по течению, вслед за нежным зовом дурмана…

Меня отпустило, только глубокой ночью: я осознал себя сидящем в кругу вдрызг пьяных желтых и довольной Яшмы. Ученые почти все спали с открытыми глазами, а Яшма как ни в чем не бывало курила, то и дело прикладываясь к своей кружке.

– Что тут было? – спросил я, обнаружив, что в памяти образовалась ровнехонькая дыра. Я знал, что прошло много времени, но совсем не помнил, как оно прошло.

– О, глядите-ка, кто очухался! – улыбнулась эта непробиваемая машина. – Да ничего такого, обычная попойка: ты выдул свою порцию и уснул. Как себя чувствуешь?

– Хорошо, – ответил я, прислушиваясь к своим ощущениям. – Очень хорошо, как будто спал часов десять! – я удивленно встал: меня не то что не шатало, казалось, я сейчас могу проплыть через весь Огузок!

– Выходит, не такой уж ты слабак, – она одобрительно поджала губу и залпом выпила содержимое кружки. – До этих братцев тебе еще лет двадцать так пить надо, но для начала неплохо.

– Не хочешь пройтись? – неожиданно даже для себя самого предложил я.

– А давай, все равно сидеть в кругу этих пьяных харь скучно! – Яшма поднялась и потянулась, так что широкие ремни, охватывающие ее грудь и бедра, опасно заскрипели. Я отвел глаза подальше, надеясь, что темнота скроет выступившую на лице краску.

Мы двинулись гулять по ночному острову. Поначалу мы просто шли, молча привыкая к полной темноте, а потом я решил заговорить. Я почувствовал, что теперь готов обсудить случившееся у оранжевых.

– Не могу поверить, что ты убила его, – я взглянул на Яшму. – Почему ты это сделала?

– Так вот зачем ты меня сюда потащил, – хмыкнула она. – Я-то уж думала… Хех, ладно. Я просто следила за тобой: мне показалось, что ты шпион стражи. Потом я послушала, что ты спрашиваешь у желтых, услышала, с чем ты пристал к Василию, и поняла, что это не так. Ты поперся к Солнцу, я пошла за тобой: хотела узнать, что ты будешь ему говорить. А там эти ребята.

– Если ты видела все с самого начала, почему не вмешалась раньше?

– Хотела посмотреть, чего ты стоишь, – она скривилась. – Я ожидала большего: думала, ты придумаешь что-нибудь! А ты даже не сопротивлялся толком.

– В любом случае, спасибо. Если бы не ты, мне было бы очень плохо, – сказал я, осознав вдруг, какую огромную услугу оказала мне эта дикарка. Интересно, это у нее природное великодушие взыграло или же тут замешаны какие-то свои цели? Так или иначе, она спасла мне жизнь. – Если я могу что-нибудь для тебя сделать… словом, я твой должник.