Собеседники помолчали и как-то синхронно пожали плечами.

– Все, как говорится, в пределах допуска, – ответил токарь. – Ну, бывало, что приходил с синяком под глазом или разбитой губой.

– Но редко, – добавил Миша.

Дальнейший разговор также ничего интересного и толкового не дал. С бывшими коллегами по цеху Селиванов выпивал в основном в рабочее время. За редкими исключениями, которые, впрочем, бывали хорошо если раз в квартал. И не потому, что Олег не приглашал бывших коллег. Как раз наоборот, приглашал он их довольно часто, но последние не всегда имели возможность прийти. Да и не сказать, чтобы эти Миша, Саша и Галя были такими уж завзятыми пьяницами. Так, выпивохи. И за воротник каждый день они тоже не закладывали. Сегодня – понятное дело, а так чтобы периодически – нет. И уж тем более они не знали тех, с кем младший Селиванов пьянствовал в нерабочее время. Так, пару-тройку человек видели, но толком даже и не запомнили.

Поняв, что больше ловить здесь нечего, старший лейтенант задал дежурные вопросы вроде «где вы были?» и «когда видели последний раз?», выслушал ответы, поблагодарил за беседу и поспешил откланяться. Галя, естественно, предложила ему рюмочку за помин души убитого, но оперативник вежливо отказался, сославшись на службу.

Когда он вышел из цеха, то столкнулся нос к носу с замом Селиванова, Виктором. Тот, увидев Вадима, обрадовался.

– Ой, товарищ старший лейтенант, хорошо, что вы не ушли, – сказал мужчина.

– Что-то случилось? – насторожился Куликов.

Зам помялся и на секунду отвел взгляд.

– Я… – Он сделал паузу. – Я вам хотел кое-что сказать. Просто подумал сначала, говорить или нет… Потом решил, что все же будет лучше, если скажу.

– Что именно?

– Давайте отойдем.

Они отошли в коридорчик, где не было людей.

– Что вы мне хотели сказать, Витя? – осведомился оперативник.

Собеседник вздохнул:

– Знаете, я до конца, конечно, не уверен. Может, это все мне кажется, а на самом деле ничего и нет…

– Витя, вы скажите как есть. А там будет видно, правда это или нет.

– Хорошо, – кивнул Виктор. – Вы знаете, похоже, что Селиванов калымил.

– Калымил? – переспросил старший лейтенант. – «Левак» делал?

– Да.

Вот это уже было интересно. Причем не только для уголовного розыска.

– И что за «левак» был? У вас, насколько я понял, работа с инструментами и приборами, а не механический цех.

– Да, я поэтому и сказал, что не уверен до конца. Просто у нас были случаи, когда списывали рабочие инструменты. Ладно если неисправные, которые уже не отремонтируешь… Но они были рабочие. Мне дядя Саша сам говорил, что их запросто можно подлатать и вернуть в строй. Но их списывали, и они исчезали. А еще я как-то видел… Это было зимой, кажется. Селиванов что-то паял у себя в кабинете. Хотя обычно, если ему что-то было нужно, – мужчина понизил голос, – ну, не по работе, он обращался или к нам, или к бывшим своим в цех. А это он работал сам. Он ведь тоже когда-то с цеха начинал рабочую деятельность.

«Да уж, – сказал самому себе старший лейтенант. В рассказанном собеседником ничего такого уж сильно страшного не было. Про пайку – тем более. – Мало ли, что там Селиванов решил запаять, тем более если умел. Пропавшие инструменты – да, еще худо-бедно годится как повод для проверки. Может, зам и прав – ничего такого уж особо криминального? Но это надо проверять». И почему-то в памяти опять всплыла фраза с сорванными сроками.

– Я поначалу этому значения не придал, – продолжал Виктор. – А как мы с вами поговорили, так сразу и вспомнил.

– Ясно, – Куликов неопределенно качнул головой. – А вы вообще были в курсе дел вашего ныне покойного начальника?