Не дожидаясь неминуемой кары от моей сковородки, Полька стрелой вылетела из нашей квартиры. Вещи Родиона и он сам полетели следом.

Я была уверена, что после развода эти двое сойдутся, но нет. Знакомые рассказали, что Родион тихо спивается, а Полина уехала за границу в поисках личного счастья и толстого кошелька с британским акцентом.

Мне потребовался год, чтобы собрать себя по осколкам. Бывший супруг несколько раз порывался вернуться, рыдал в деятельном раскаянии, задаривал цветами и подарками, но мне было противно даже смотреть на него, не то что разговаривать.

Квартиру нам делить не пришлось: она досталась мне в наследство от бабушки задолго до того, как мы с ним познакомились. Детей, к счастью, тоже не было. Поэтому процедура развода прошла довольно легко и просто.

Вот только после такого эпичного конца своей семейной жизни мне не хотелось подпускать к себе не только бывшего благоверного, но и мужчин вообще. Каждый раз, глядя на симпатичного парня, я думала: «А ведь Родион тоже когда-то был таким – милым, заботливым, обходительным. Клялся в любви до гроба… И чем это закончилось? Поженились, когда мне исполнилось восемнадцать, развелись за неделю до моего двадцатилетия. Два года жизни в обмане и лжи».

Моя сестра видела, как я изменилась, пыталась даже записать меня к психологу. Но я отказалась. Может быть, когда-нибудь позже. Не сейчас.

Пока что мой замкнутый мирок и пушистый компаньон Ларисочка меня вполне устраивали. Любимая работа, замечательный коллектив, уютная квартира – я впервые за долгое время достигла душевного равновесия.

И покусаю любого, кто захочет потревожить мою скорлупу.

– Тут вообще когда-нибудь снег чистят?! – возмутилась наш главбух.

– Спокойно, Павловна, мы почти пришли! – подбодрил её начальник.

– Конничива-а-а! – заорали высыпавшие на мороз японцы.

Кристина

*

– Вы что тут бегаете? Простудитесь! – встревоженно заорала на наших клиентов Инна Павловна. Кажется, эти низкорослые обаятельные парни сразу были записаны ею в ранг внучат.

Но в ответ грянуло лишь новое задорное: «Конничива-а-а!»

Кажется, иностранные туристы успели принять на грудь горячительные напитки, и русский мороз им был уже не страшен. А так и до пневмонии недалеко.

Осознав масштаб проблемы, Андрей Антонович оперативно затолкал их в особняк, широко улыбаясь и без конца повторяя: «Здрасьте!»

Кажется, в итоге японцы решили, что это его фамилия.

Среди семерых самураев лишь один более-менее говорил по-русски, и выступал для остальных переводчиком.

– Я Джиро Изаму, – представился он и пояснил: – Джиро означает «второй сын», а «Изаму» – храбрый воин. – А это мои друзья: Ичиро, Коичи, Кэтсу, Минору, Рику, Тадао.

Нам отвесили синхронный поклон.

– Очень приятно, – дружно откликнулись мы, и начальник торжественно представил всех членов нашего артистического коллектива: – Андрей, Мальвина, Инна.

Так с лёгкой руки начальника я стала Мальвиной. Но, поскольку японцы не выговаривают букву «л», ко мне обращались исключительно как Марвина, а потом сократили до более лёгкого и понятного – Марина. Я не возражала.

Встреча с восточными гостями проходила в дружелюбной атмосфере. Японцы без конца нам кланялись и что-то мило лопотали. А мой длинный синий парик и вовсе произвёл фурор: они пялились на него с неприкрытым восторгом, как дети. Даже норовили потрогать – не настоящие ли волосы.

Прежде всего японцы включили гостеприимство: усадили нас на пол перед низеньким столом и угостили горячим чаем из крошечных чашечек размером с напёрсток. Мы все трое благодарно улыбались и делали вид, что очень высоко оценили непревзойдённый вкус и аромат этого напитка.