– А как к этому относилась Петра?

– Тоже спокойно, ей тоже не мешали. Хотя Петра считает, что виноват кто-то из близких отчиму людей, у него есть любовница… – Бритт дурашливо округлила глаза, словно сообщая какой-то секрет.

«Как ребенок, объевшийся конфет», – мысленно усмехнулась подруга.

– А любовнице зачем устранять курицу, несущую золотые яйца? Если Аника кормила их всех, то к чему ее травить?

– Не знаю…

– Значит, конкуренты… – вздохнула Фрида.

– Кто?!

– Конкуренты, Бритт, – это худший вариант. Это уже не отчаянье курицы, потратившей лишнюю сотню крон без ведома хозяев или даже присвоившей себе тысячу евро. Думаю, услуги умельца, запустившего вирус в комп Ханне, стоят куда больше.

– М-м-м… борьба с медицинскими корпорациями, ведущими незаконный бизнес? Мне уже нравится! – объявила Бритт, мечтательно закатив глаза.

– А мне нет.

– Ты прозаична. Для тебя проще убийство из ревности? – Сыщица-любительница подозрительно изучала улицу, прижавшись спиной к стене рядом с окном.

Фрида испугалась:

– Что там?

– Ничего, пустая улица.

– Тогда что ты изучаешь и почему прячешься?

– Вот это и странно, что пустая.

Фрида только головой покачала, помощница у нее играет в расследование, как ребенок.

– Бритт, рабочий день закончился, а наша улица не слишком популярна для прогулок.

– Подожди… Человек с собакой…

– Ну и что?

– Как-то подозрительно медленно идет… Остановился… снова пошел… Почему он не торопится?

Фрида подошла к окну. Внизу человек действительно после рабочего дня выгуливал своего небольшого пса.

– Потому что собака не человек, она на прогулке не движется с заданной целью, она гуляет, понимаешь?

– Ты думаешь? – подозрительно уточнила Бритт. Она все же вышла из-за стены и некоторое время смотрела, как удаляется человек с собакой. Потом вздохнула, словно жалея, что собака не оказалась закамуфлированным лазутчиком.

– Так что там с ревностью?

– Чьей? – не поняла Фрида.

– Ну, ты говорила об убийствах из ревности…

– А… Убийство из ревности не всегда легче распутать, иногда бывают такие заковыки… – Фрида стала серьезной. – Но когда завязаны финансовые интересы, не просто трудно, а опасно. Если я пойму, что это так, пусть Флинт не обижается, связываться не буду.

– Вот еще! Это же самое то – раскрыть мафию в пластической хирургии, нечто вроде торговли органами…

Договорить Бритт не успела, подруга просто свалилась от хохота. В кабинет заглянула Луиза, Фрида замахала на нее руками:

– На сегодня свободна, можешь идти.

– Ну и что тут смешного? – обиженно поинтересовалась Бритт, когда за Луизой закрылась дверь.

– Торговля органами у пластических хирургов? Интересно, чем они могут торговать? Отрезанными у трупов носами для пересадки или сдавать на переработку удаленные вторые подбородки?

Несколько секунд Бритт молча смотрела на нее, пытаясь сдержаться, но не смогла и тоже повалилась на диван, маша руками. Подруги хохотали до слез на глазах и колик в животах, приступ стихал, но стоило вспомнить о штабелях заготовленных носов или бочках с вытопленным из пациенток жиром, как истерика начиналась снова.

Когда веселье, наконец, закончилось, Бритт начала «серьезный» разговор, который на поверку недалеко ушел от предположения о торговле отрезанными в ходе пластической операции органами.

– Фрида, знаешь такой сериал «Мыслить, как преступник»? Там копы приходят на место преступления и пытаются представить себя на месте преступника. – Не обратив ни малейшего внимания на скептический взгляд Фриды, она увлеченно продолжала: – И они вдруг начинают представлять, как произошло убийство, видят почти реальную картинку. А ты так не умеешь? Вас не учили?