– Дочь, уделишь мне время? – Реагирую на родной голос, остановившись и уже теперь увидев маму.

– Привет, – расслабленно выдыхаю, радуясь, что меня навестил не папа.

Сажусь в машину, лишь на секунду встретившись взглядом с водителем, который работает на маму уже несколько лет. Новых людей не люблю. Теперь особенно.

– В кафе за углом, – мама указывает место. – Как твои дела? – Ласково заправляет волнистую прядь за ухо, коснувшись моей щеки.

– Всё хорошо, мам. Правда, хорошо. Не стоит за меня волноваться.

Молчит, понимая, что переубедить не выйдет. Ещё не время. Да и вообще будет ли оно? Через несколько минут машина останавливается у скромного, по маминым меркам, кафе, куда мы заходим, чтобы занять угловой столик.

– Чай с облепихой, – говорю официанту, потому как от запаха кофе воротит.

В повседневной жизни предпочитаю чай с облепихой или травами, но и от чёрного в пакетиках не откажусь, последние два года экономя на многом.

– Большой чайник, – значит, мама присоединится. – Детка, тебе ещё не надоело? – Берёт мою ладонь, поглаживая и настраивая на беседу.

– Нет, мам. Я живу так, как хочу.

– Как хочу это: учёба, работа в кофейне и жизнь в коммунальной квартире?

– Да, именно так. По-твоему, это ненормально?

– Давай я куплю тебе квартиру? Однокомнатную, если тебя напрягает большое пространство. И деньги буду переводить. Немного, но тебе будет полегче.

– Мам… – вздыхаю, понимая, что разговор начинается с заезженной темы.

– Аля, папа переживает. Действительно, переживает, поверь. Я его знаю тридцать лет.

Смотрю на маму, слегка отстранившись и оценивая со стороны. В свои почти пятьдесят очень красива: тонкая, с мягкими чертами лица и застывшей на губах полуулыбкой. Я никогда не слышала, чтобы отец повысил на неё голос или же они бурно выясняли отношения – тотальное спокойствие с обеих сторон.

– Тогда почему он так поступил?

– Потому что хотел, чтобы с Антоном понравились друг другу в первую очередь как люди, а не как…

– Составляющие бизнеса?

– Аль…

– Мам, я всё помню. Это было подло. Особенно при условии, что Антон был в курсе. И после, когда выложил свой расклад на семейную жизнь. Я так не хочу.

– А как хочешь?

– Честно. И не потому, что кто-то что-то намерен соединить, а чувства – лишь возможный бонус, а по причине взаимности. Я хочу, чтобы человек мне нравился, понимаешь? Тебе папа нравился, когда ты замуж выходила?

– Очень, – опускает взгляд. – Любила его безумно. И он меня.

– Почему для меня он не хочет того же? Почему я – предмет сделки? Вещь, о чувствах которой не заботятся. Он же мой папа! – Повышаю голос, привлекая внимание посетителей за соседним столиком.

– Аля, папа хотел как лучше. То есть… – мама нервничает, подбирая слова. – Ему казалось, что Антон замечательный вариант: хорошо воспитан, обеспечен, перспективен…

– И хорошо подчиняется, – хмыкаю, вспоминая, как Антон исполняет приказы деда: дрессированные собаки не смогли бы лучше. – Почему он не выдал за него Алину?

– Генерал сказал, что она не подходит его внуку.

– Ну да, безбашенная сестра не по нраву, подавай покладистую овцу?

– Алечка, милая…

– Мам, как ты позволила? Как? – негодую, вспоминая, что мама была в курсе, спокойно наблюдая за тем, как меня «разводят».

– Решение принимал папа. Тот момент, когда я права голоса не имела, да и он убедил меня, что Антон – идеальный вариант. Мне казалось, что вы смотрите на жизнь одинаково.

– Вот только оказалось, что он со своим дедулей смотрит исключительно сквозь меня. На дело отца. Лучше бы Алину выдали за него, чтобы она размотала это семейство. Один её язык чего стоит.