Посол Пьюрифуа заявил, что Соединенные Штаты теперь находятся в состоянии войны. «Поможет только прямое военное вмешательство», – телеграфировал он Виснеру 21 мая.

Три дня спустя, в нарушение международного права, американские военные корабли и подводные лодки блокировали Гватемалу.

26 мая над президентским дворцом прогудел самолет ЦРУ, который сбросил листовки на здание штаба президентской охраны, самой элитной из армейских частей в Гватемала-Сити. «Все на борьбу с коммунистическим атеизмом! – было в них написано. – Сражайтесь вместе с Кастильо Армасом!»

Это был ловкий удар. «Я предполагаю, что содержание листовок на самом деле не имеет никакого значения», – сказал Трейси Барнс Элу Хейни. И оказался прав. Значение имело лишь то, что именно ЦРУ спикировало вниз и сбросило свое оружие – в данном случае листовки – на страну, которую никогда прежде не бомбили.

«На самом деле мы собирались устроить кампанию террора, – сказал сотрудник ЦРУ Говард Хант, который участвовал в разработке «портфеля» политической войны для проведения операции, – чтобы, в частности, напугать Арбенса и его войска, – точно так же, как немецкие бомбардировщики «Штука» наводили ужас на население Голландии, Бельгии и Польши во время Второй мировой войны».

В течение четырех недель, начиная с 1 мая 1954 года, ЦРУ вело в Гватемале психологическую войну посредством пиратской радиостанции «Голос освобождения», управляемой сотрудником ЦРУ, а по совместительству – актером-любителем и опытным драматургом, по имени Дэвид Этли Филипс. По крайне счастливому для американцев совпадению в середине мая Гватемальская государственная радиостанция прекратила трансляции по причине плановой замены антенны. Филипс, естественно, переключился на частоту местного вещания, и слушатели, которые привыкли к государственным радиопередачам, теперь слушали только «Радио ЦРУ». Волнение, переходящее в истерию, охватило народные массы, как только радиостанция мятежников начала заполнять эфир сообщениями о воображаемых восстаниях, дезертирствах, планах отравления колодцев с питьевой водой и призыве в армию детей.

5 июня отставной шеф гватемальских ВВС вылетел в Никарагуа, на ранчо Сомосы, откуда, собственно, и шли упомянутые радиопередачи. Люди Филипса напоили его виски и побудили рассказать о причинах «бегства» из Гватемалы. После того как магнитофонная лента была разрезана и соединена в нужных местах в полевой лаборатории-«студии» ЦРУ, смонтированная запись походила уже на страстный призыв к восстанию.

Когда на следующее утро Арбенс узнал о радиопередачах, то внутри у него все похолодело. Он стал диктатором, которого так ловко изобразило ЦРУ. Арбенс запретил вылеты собственных ВВС из страха, что летчики будут дезертировать. Потом он приказал провести обыск в доме антикоммунистического студенческого лидера, который тесно сотрудничал с ЦРУ, и отыскал там подтверждения американского заговора. Он приостановил действие гражданских свобод и начал арестовывать сотни людей, начав со студенческой группы, имевшей связи с ЦРУ. По меньшей мере семьдесят пять ее членов подверглись пыткам, были убиты и захоронены в братской могиле.

«В правительственных кругах паника», – телеграфировала 8 июня резидентура ЦРУ в Гватемале. Это было как раз то, что хотел услышать Хейни. Он отдал распоряжение подлить еще немного масла в огонь фальсификатами: «Группа советских комиссаров, офицеров и политсоветников, во главе с членом Московского Политбюро, приземлилась в… В дополнение к воинской повинности коммунисты введут и трудовую повинность. Соответствующий указ уже в типографии. Всех мальчиков и девочек в возрасте 16 лет в рамках исполнения трудовой повинности отправят на один год в специальные лагеря – главным образом, для политической и идеологической обработки, а также для того, чтобы разрушить влияние семьи и церкви на молодых людей… Арбенс уже давно покинул страну. Его заявления из Национального дворца фактически делает его двойник, завербованный советской разведкой».