– Мне кажется, тут в каждом окне свой вариант сновидений. Это как в кинотеатре, в разных залах идут разные фильмы. Выбирай на любой вкус, – добавил Маркус.

– А как мы можем это использовать? – спросил Элиас.

Маркус задумался. А Мишель ответил:

– Вдруг погоня. Здесь можно элементарно запутать следы…

– Какая погоня, Мишелиус? За нами уже давно никто не гонится – ответил Маркус.

Продолжая разговор, они вернулись к тому окну, откуда был вид на заснеженную деревню, но там уже был совсем другой пейзаж. Длинные ряды лавандовых кустов уходили за горизонт.

– Ба, – изумился Элиас, – да это знаменитые лавандовые поля Прованса во Франции. Всегда мечтал поехать туда, порисовать эту красоту.

– Завораживает, я там тоже не был, – сказал Маркус.

– Значит, если никто из нас там не был, это чей-то чужой сон – поддержал тему Мишель.

– Везет же кому-то, – снится сейчас такая красотища, – тем временем, не переставая изумляться, добавил Маркус.

– А что нам мешает там оказаться? Башня – это же еще и быстрый вариант выбора понравившегося нам сна!

И тут же на них стал надвигаться лавандоуборочный трактор, они успели отскочить в последнюю минуту.

– Вот это поворот! Он чуть нас не задавил!

– Эй, осёл, смотри куда едешь! – вдогонку трактору прокричал Маркус.

– Не злись, он же не виноват, что мы переместились прямо ему под колеса, – пытался утихомирить друга Мишель.

– Как же не злись, ты видел, он же спал за рулём.

– Неплохо, значит мы смогли оказаться в его сне.

Цветы лаванды были нескольких оттенков – сиреневого, фиолетового и голубого, благоухали они так, что сводили юношей с ума.

– Какая здесь безмятежность! – раскинув руки и вдыхая запах цветения, сказал Элиас. – Надо будет обязательно сюда приехать, сравнить ощущения, да и пейзажные картины можно будет сделать замечательные. Элиас вспомнил о возможности оставить нарисованную во сне картину у точки стабильности, и решил обязательно это когда-нибудь попробовать.

– Ну что, куда продолжим путешествовать?

– А никуда! Давайте останемся здесь до самого конца сна.

Трое путешественников легли на землю и предались блаженству.

– Бабуль, ты все-таки не видела случайно мой проездной? – спросила Мия, подкрашивая ресницы тушью.

– А давно ли ты его потеряла? Ты что, красишь глаза? – удивилась Татьяна Николаевна.

– На какой из вопросов мне отвечать, ба?

– Давай по-порядку.

– Проездной не нахожу уже около месяца, еще перед днем рождения он пропал. И да, теперь хожу на работу с легким макияжем.

– Тебе очень хорошо. Глаза сразу выразительные и румянец…красавица.

– На проездной карточке, кстати, лежало много денег, жалко, если не найдется, – пропустив бабушкин комплимент, продолжила Мия.

– Я дома не находила. А ты везде искала?

– Искала, обыскалась…ладно, имей ввиду, может где попадется, когда убираться будешь.

– На работе появился что ли кто?

– Кто?

– Поклонник.

– Не-а. Я для себя. А вот на занятиях один мне проходу не даёт.

– Так это ты для него причипуниваешься?

Мия засмеялась.

– Причипуниваюсь? Смешное слово. Не для него, вот еще. Он нудный, ба. Неинтересный. И к тому же «мамочкин сынок». «Мама то, мама сё»… – передразнила Сашу Мия.

– На тебя не угодишь. В кой-то веке на внученьку мою глаз положил мужчина, а она вишь…носом крутит…

Мия опять рассмеялась.

– А сейчас что смешно?

– Ну, я представила на мне его глаз и мой нос, которым я кручу.

– Фу, дурная, – недовольно сказала Татьяна Николаевна и предпочла удалиться на кухню.

Мия ехала на работу в приподнятом настроении. Ночами она теперь переносила себя из одного сна в другой, погони и чудища стали сниться всё реже, а если и бывало, то Мия без особого труда вмиг оказывалась на своей подводной лодке. Там всегда ее ждал Меркурий. Он тут же вспрыгивал ей на колени и преданно заглядывал в глаза. Сон с подводной лодкой был устойчивый и никогда не менялся, если только Мия сама не решала там чего-нибудь добавить или убрать. И сейчас, думая об этом, Мия вдруг решила попробовать найти во сне свой проездной. Мысль, посетившая ее, была столь абстрактна в своем исполнении, что Мия вспотела, а заодно проехала свою остановку.