За ним ковылял Гоши, смотревший на зрителей испуганными глазами, похожий на ребенка, которого озадачивали вещи в комнате. Что это за создания? Но его поведение оставляло впечатление шутовства и расчетливости, внушало подозрение, что внутри себя Гоши хорошо знал о своей необычности и упивался ею.

Гоши держал в руке маргаритку. Руки его были тесно прижаты к бокам. Он проковылял к молодой женщине, сидящей в первом ряду, и, не сгибая локтя, предложил ей цветок. Она улыбнулась и, секунду поколебавшись, взяла его.

Моргая, Гоши смотрел на нее. Казалось, он чего-то ожидал. Затем, внезапно обозленный по ему одному ведомым причинам, он влепил женщине пощечину. Ее голова дернулась в сторону. Некоторые зрители засмеялись, полагая, что это вставной комический номер.

Гоши беспокойно огляделся, когда по рядам зрителей прошел рокот. Он прижал руки к ушам и беззвучно зашлепал губами. Покачиваясь, он снова взобрался по ступенькам на сцену. Гонко сердито наблюдал за этой развязкой. Она не входила в сценарий, и главный клоун вознес руки в отчаянии.

Шоу продолжалось. Гоши повалился на спину, будто его подстрелили, и, перекатываясь из стороны в сторону, неистово жестикулировал перед Гонко, прибегая к помощи локтей, его руки все еще были прижаты к ушам. Затем последовал хорошо знакомый Джейми свистящий звук чайника, громкий, как сирена: фью-у-у-у! Фью-у-у-у-у!

Из-за кулис под свет прожектора выскочил другой клоун. Это был Дупи. Он подбежал к своему брату и попытался уговорить его уйти со сцены. Гоши не уходил. Он, не прекращая свиста, указывал пальцем на женщину в первом ряду, потиравшую с изумлением щеку. Рот Гоши снова беззвучно открылся и закрылся.

– Знаю, – кричал Дупи, – она поступала дурно, Гоши, она действительно поступала дурно! Но пойдем! Это шоу! Тебе не нужно так волноваться…

Гонко сидел на сцене скрестив ноги и массировал виски. Его голос перекрыл робкий гомон аудитории, которая теперь не понимала, смеяться ей или нет.

– Мне все чертовски ясно. Он сорвал представление менее чем за минуту. Давайте закончим этот фарс. Рафшод! Выходи сюда. Тащи новичка. – Гонко отдал приказание с явно наигранным энтузиазмом.

На сцену выбежал клоун с безумным взглядом, таща за собой другого клоуна.

Новичок встал под свет прожектора с кислым видом. Плечи его были опущены. Гонко бросил на него взгляд.

– Ну что, Гоши! – крикнул он. – Взгляни на новичка. Что у него в кармане?

Гоши поставили на ноги. Он медленно повернулся и побрел вразвалку к новичку. Рафшод между тем обыскал карманы новичка и вынул нечто, напоминавшее лист папоротника. По какой-то причине этот лист произвел сильное впечатление на Гоши. Он уставился на него с широко раскрытыми от ужаса глазами. Однако вполне человеческие эмоции все-таки взыграли на его лице, он снова издал свист чайника: фью-у-у-у-у! Фью-у-у-у-у!

На лице новичка появилось выражение страха. Гоши пронзительно крикнул на него с близкой дистанции, затем сильно ударил выпрямленной рукой, как прежде женщину в первом ряду. Дупи сделал вялую попытку успокоить брата, крикнув:

– Прекрати, Гоши! – но без успеха.

Гоши снова ударил новичка. Новичок оттолкнул его. Дупи вмешался в ситуацию:

– Эй, эй, эй. Эй, э-э-э-эй! – воскликнул он и налетел на новичка с намерением защитить брата.

Хотя Дупи выглядел самым безобидным из клоунов, он пошел в атаку с мощью быка. Новичок был затоптан и катался у ног других трех клоунов, пытаясь отразить пинки, тычки, удары руками и ногами. Зрители безмолвствовали.

Гонко с каменным выражением лица наблюдал развязку в стороне, хотя чувствовалось его молчаливое одобрение происходящего на сцене. Он повернулся к публике и произнес: