Я помню, как мы десять лет назад впервые приехали в Чечню после войны. Там было ужасно. Город не был даже расчищен от развалин. В цирк приходили дети, которые не знали, как реагировать. Они смотрели, но не хлопали, их никто не научил аплодировать. Это было страшно. А в прошлом году я у них был снова – просто небо и земля, так все отстроено. Можно всячески обзывать Кадырова, можно говорить, что он живет на подачки из Москвы (хотя мне бы такие «подачки»), но то, что в центре Грозного практически Эмираты – это однозначно. Да, деньги из Москвы – понятно, это дотации. Но там всю жизнь были дотации, и наконец-то на эти деньги что-то строят, создают.

Раньше мы часто сталкивались с тем, что, допустим, мама приводит двоих детей и покупает один билет, потому что у нее нет денег на два билета. Первое отделение смотрит один ребенок, второе – второй. Сегодня этого уже нет. Билеты выбирают, спрашивают, какие места лучше. И это не в Москве, это в Вологде, в Архангельске, где угодно.

Что-то меняется. Повторюсь – я не оптимист. Я просто это вижу.

Однажды, когда мне было восемь лет, в наш саратовский двор пришел дядечка и объявил о наборе в театрально-цирковую студию. Хотя тогда я не думала именно о цирке, мне стало интересно, и, чтобы не болтаться по улице, я взяла и сама себя записала. В этой студии я прозанималась достаточно долго: участвовала в спектаклях, в парадах-прологах, пела, танцевала (у нас была очень хорошая балетная подготовка) и попробовала себя, наверное, во всех цирковых жанрах – акробатике, жонглировании, хождении по проволоке… Только в воздушную акробатику я не пошла, и в студии не было дрессуры – в силу обстоятельств. Я выполняла номера с эквилибристикой, где стояла на руках, с хула-хупом… Каждый июнь мы уезжали практически на настоящие гастроли, и в течение двух месяцев почти ежедневно выступали по колхозам, по деревням. Физически это давалось тяжело, но наградой нам были аплодисменты. Саратовский цирк стал для меня отличной школой, давшей мне основные знания и навыки по всем жанрам, что по сей день хорошо помогает мне в работе.

Жизнь вывела меня к моей деятельности неожиданно. Помню, классе в пятом у нас училась девочка-цыганка, которая гадала. Я спросила ее, буду ли работать в цирке. Она разложила свои карты и сказала: «Будешь, но не так, как ты думаешь. Это будет что-то такое, о чем ты даже и не подозреваешь, и в таком месте, о котором ты даже не можешь мечтать». Я расстроилась, тогда ведь мы все мечтали о том, чтобы и дальше выступать на манеже, получать свою долю восхищения и оставаться такими же счастливыми.

Однако в девятом классе я поняла, что не хочу становиться цирковой артисткой – хотелось уже зарабатывать по-другому, «головой», да и комплекцией я не вышла для артистки. Я мечтала быть режиссером, однако почему-то мне казалось, что для этого сперва нужно поучиться на актерском. Первой попыткой стала «Щука» – московский театральный институт. Но я «слетела» с третьего тура.

Тогда я и начала заниматься с главным режиссером нашего, саратовского, цирка Александром Закировым. Чтобы чем-то занять себя в ближайший год, я поступила в училище культуры, и Закиров давал мне много полезной литературы, особенно упирая на историю цирка. В училище меня взяли без проблем, однако я решила пойти не на театральное, а на эстрадное отделение. Закиров одним из первых указал на то, что мне трудно будет стать артисткой из-за моего независимого характера. То же самое я услышала на следующий год при поступлении в Государственный институт театрального искусства – ГИТИС: «Девушка, это не ваша профессия, вы не будете слушать, что вам говорят». В приемной комиссии меня спросили, почему я иду на эстрадное отделение. «Я потом хочу стать режиссером!» – ответила я. «Подождите, но тогда вам надо идти на режиссуру цирка»! Так я узнала, что режиссеру совершенно не обязательно иметь артистический опыт.