Минута, другая, третья, шевелиться совсем не хочется, и только мысли бешено скачут в голове. «Ладно, хватит переживать и купаться в адреналине», – твердо заявил сам себе. Вроде бы жив и даже кости не переломал. На ощупь обнаруживаю себя лежащим на мокрых камнях, причем в полностью целом виде. Ничто серьезно не болит, кроме раскорябанных до крови пальцев и глубокой царапины на груди. Полежав еще несколько минут без движений и подивившись такому странному окончанию спуска, я включил фонарь и осмотрелся. Оторванный конец кожаного троса болтается всего в паре метров над моей головой… занятно. Стоит залезть и вытащить его, потом для чего-либо сгодится. Пересилив накатившую легкую слабость, поднялся вверх на три метра и, отцепив ценный конец, просто спрыгнул вниз. Все, основной спуск окончен, теперь можно смело отдыхать. И наплевать на моросящий дождь и голое тело, завалюсь спать прямо тут, на ближайшем ровном камне!

«Утро красит хмурым цветом…» – никаких добрых мыслей после пробуждения, одна гадость на уме. Премерзейшее утро! Хмуро, дождливо, опять дует порывистый ветер, а главное – непонятно, когда все это пакостное безобразие должно закончиться. Сны тоже не порадовали – в них я летал со скалы вниз, каждый раз разбиваясь о камни, чтобы, едва услышав треск собственных ломаемых костей, в следующее мгновение опять полететь с диким криком от подлого толчка в спину или от сорвавшейся с камня руки.

В этих снах собрались все мои страхи и переживания, которые проскочили в голове во время вчерашнего спуска. Какая мерзость! Радует только отсутствие аппетита – последняя продуктовая заначка может немного подождать: вдруг чем-то удастся поживиться по пути к озеру. Интересно, чем питается живущий около него енот, раз он сумел так хорошо откормиться? Наверняка знает какие-либо съедобные коренья, растущие в ближайшей округе. Я же кроме грибов и ягод совершенно не знаю, чем можно питаться в лесу, если исключить охоту с рыбалкой. Впрочем, рыбалка сейчас может стать реальным выходом из складывающегося бедственного положения, учитывая некоторые изменения моего организма, позволяющие жить под водой. Прячься, глупая рыба, я уже иду за тобой!

Очередные надежды на обретение легкого пропитания отправились в виртуальный утилизатор всего с одного взгляда в сторону озера, когда я добрался до него. Сильно раздувшаяся от выпавшей с небес воды река вывела его из прежних берегов и сделала совершенно непроглядным от обилия мути. Поляну, где у меня раньше была стоянка, полностью затопило водой, и нора енота теперь тоже стала подводной пещерой. Где мне его теперь искать, спрашивается?

Более-менее известные участки леса тоже оказались хорошо подтоплены, и искать там было нечего, пробираясь где по колено, а где и по пояс в воде к более высоким местам. Пропитанный влагой лес оказался пуст, и только шум ветра в кронах качающихся деревьев сейчас был моим постоянным спутником. Зверье куда-то подевалось: за несколько часов блужданий я совсем никого не встретил. Хотя вру, откуда-то повылазило множество мелких лягушек, но пару раз замечал совершенно невообразимых по размеру квакух, охотившихся на своих более мелких сородичей.

Лягушачьи монстры сами решительно не желали со мной близко знакомиться, быстро упрыгивая с глаз долой, едва только замечая мое приближение. И только доев последний пищевой паек, от досады хлопнул себя по лбу: «Дурак, какую добычу упустил!» Чем я хуже французов, для которых крупная лягушка ценный деликатес? Особенно такая упитанная, в полтора раза крупнее кролика, там же чистого веса килограммов пять будет. «Пока мокрый сезон не закончился, нужно успеть запасти нежной лягушатинки…»