– Только поймите правильно, пацаны. Если да, то с меня работа. С вас – деньги.

Кайрат смотрел в мой бульон, никак не комментируя новость от нашего технаря.

– Наше хобби становится платным? – уточнил я.

– Без «бабок» такие вещи не делаются, – смущенно сказал Бикфорд. – Мне с людьми рассчитаться надо будет.

– Да нет, – встрепенулся Кайрат. – Всё нормально. Конечно, надо. Им-то что до наших дел.

– Тоже думал тут… – Я вытащил из-под подушки ручку и сложенный вчетверо листок. – Смартфоны, в основном, в Москву пойдут, так? Русские серты будут оформляться. Обычно это фигня, формальность, всё по накатанной. Но если через министерство вставить палку в колесо, то можно тормознуть процесс. То да сё, повторная экспертиза. Хотя Тэтчеровна, конечно, со своей стороны тоже нажмет.

– Тоже не задаром, – предположил Кайрат, – и без гарантированного результата?

Я кивнул:

– Чтобы был результат, надо как-то крепко дискредитировать продукт. «Рутинатор». Привлечь к нему внимание, вывести из тени.

– Сделаем за «Хай Мун» его же работу? – съязвил Кайрат. – Мы же обсуждали, что любая реклама, даже отрицательная, только ухудшит положение.

– Смотря насколько отрицательная… – вяло возразил я.

В сущности, Чип был прав. Для серьезных действий нужны серьезные деньги или серьезные связи. А лучше и то, и другое.

Ребята посидели еще немного. Бикфорд повозился с настольным телевизором, который они притащили, чтоб я не скучал. Разговор не слишком клеился.

Наконец Кайрат хлопнул себя по коленям:

– Ладно! На сегодня штурм окончен.

– Это уже не штурм, – заметил Бикфорд. – Судороги какие-то.

Не попрощавшись, вышел в коридор.

– Отставить панику! – шутливо велел Кайрат. – Лежи, отдыхай, думай, звони. Я пока еще кое-какие концы подергаю.

Подмигнул и тоже вышел. Хоть бы одна зараза поинтересовалась, как себя чувствует мое заштопанное брюхо.

Судороги! Да, очень похоже. Три чудака в числителе. Пятьдесят миллионов в знаменателе. Дробь стремится к нулю. Сотрут в пыль и сдунут. Следа не останется.

Бок тонко чувствовал мое настроение и ныл не переставая.

Я то дремал, то ворочался, выскальзывая из мутных сновидений в мутную реальность. Ближе к ночи мне показалось, что пискнул телефон, до того безжизненно лежавший на тумбочке. Я нащупал его и повернул экраном к себе. Чернота. Пустота.

Но что-то же пищало! Я включил телефон. Одно пропущенное сообщение. От Гули.

Нет, не от Гули – просто автоматическое оповещение: «Ваше сообщение доставлено». Я по привычке сразу стер его и только потом сообразил, что после их отъезда ничего жене не писал. Сколько же дней прошло в этом безвременье? Нет, я ничего не отправлял.

Путаясь в кнопках и улетая по меню куда попало, я все-таки добрался до папки отправленных сообщений. Сначала показалось, что я открыл телефонную книжку. Адресаты были перечислены по алфавиту в обратном порядке. Все мои адресаты, все контакты, вбитые в память. Работа, соседи, одноклассники, родственники. Я промотал несколько экранов, чтобы убедиться: с моего телефона за последние три часа ушло около ста сообщений.

Я выбрал то, которое якобы отправил Гуле.

«Привет, солнышко! – Интересно, а сообщения сантехнику или Жанне Темиртасовне начинаются так же? – Срочно скачай и установи на телефон программу, даю ссылку. Потом научу, для чего она;)».

Телефон выскользнул из руки и шмякнулся об пол.

Что, Диман, спрятал родных и близких?

Я выбрался из постели, осторожно опустился на колени и водил трясущейся ладонью по полу под кроватью, пока не нащупал телефон.

Задняя крышка соскочила и куда-то делась. Аккумулятор наполовину выскользнул из гнезда. Я вжал его на место, телефон весело пиликнул. На бесконечные секунды на экране зависла заставка приветствия.