Он вернул внимание женщине, холодно улыбнулся:

– Ты увидишь, что с тех пор все изрядно поменялось.

На ее лице снова промелькнуло то выражение, которое заметил Гэдиман. Почти улыбка.

– Сомневаюсь, – сказала она.

Рэн не стал притворяться, что не понял ее.

– Мы тут не вслепую летаем, знаешь ли. Это военные силы Объединенных Систем, а не какая-то жадная корпорация.

«Как будто он не стал бы работать на жадную корпорацию, позволь ему заниматься подобными исследованиями», – подумалось Гэдиману, но он придержал мысль при себе.

Рипли уставилась в свою тарелку. Ее слова прозвучали безжизненно:

– Нет никакой разницы, – было похоже, что слова разбудили в ней какое-то воспоминание, от чего она нахмурилась и задумалась. Затем, она договорила: – Вы все равно умрете.

Рэн сцепил ладони перед собой, в «докторской» манере.

– И что ты по этому поводу чувствуешь?

Рипли пожала плечами:

– Это ваши похороны, а не мои.

Рэну ответ не понравился. Его нетерпение начало становиться заметным. В кои-то веки он перестал разговаривать с ней педантичным тоном, словно с ребенком:

– Мне бы хотелось, чтобы ты поняла, что именно мы пытаемся сделать. Потенциальная польза этой расы превосходит в сравнении любое городское «умиротворение». Новые сплавы, новые вакцины!.. Им нет подобного ни на одной известной нам планете.[1]

Он остановился, словно осознав, что раскрывает карты слишком сильно.

Гэдиман видел разочарование на лице начальника, но знал, что Рипли не сможет понять или оценить их замыслы. В общем-то, мечты подобного рода могли оценить только ученые, хотя в общем и целом Рэн был прав – потенциал тут безграничен. На то, чтобы разобраться с генетическими тонкостями существ, и тем, каким образом генетический код, способный на производство кислотной крови и силиконовых панцирей, возможно приспособить для нужд других форм жизни, могут уйти десятилетия. Знание о том, каким образом паразитический симбионт модифицирует своего носителя на генетическом и химическом уровнях, продвинет развитие биохимии и биомеханики на сто лет вперед. Работа, которую они проделали, чтобы создать Рипли и ее чужого, уже вытолкнула технологию клонирования на этот срок!

Покровительственный тон Рэна вернулся обратно:

– Ты должна гордиться.

Рипли рассмеялась – горько и неприятно:

– О, я горжусь!

– И животное само по себе удивительное. – Теперь Рэн пытался ее приободрить. – Они станут бесценными, когда мы их приручим.

Пристальный взгляд Рипли, напоминающий лазер, заставил его отшатнуться.

– Это раковая опухоль. Вы не сможете обучить ее трюкам.

К удивлению Гэдимана, Рэн не нашел, что ответить.

Рипли принялась вертеть вилку в пальцах и задумалась. Гэдиману очень хотелось знать – о чем. Но к сказанному она добавила только одно слово:

– Их.

Ди’Стефано следил, как небольшой частный корабль движется по вектору сближения с «Возничим». До сих пор это была очередная скучная вахта, и он убивал время в командном отсеке. Солдат заметил приближающийся корабль в протоколе данных, после чего отослал генералу официальное уведомление. Он никогда прежде не видел здесь частное судно. Не в такой близости к «Возничему». Конечно, это и отдаленно не было столь волнующе, как инцидент с этой женщиной из пробирки в лаборатории на прошлой неделе. Но как часто такое будет случаться?

Официально, после того как он сделал доклад, ему ничего не рассказали, но между делом Винни слышал, что заряд, которым он угостил дамочку, определенно улучшил ее отношение к окружающим. С тех пор она ведет себя кротко, как ягненок. Фактически, он слышал, что вчера ее совсем освободили. Даже выделили ей немного места «на погулять». С его точки зрения это было нормально, поскольку ее все равно всегда охраняло двое солдат. А после того, как все услышали о его действиях, остальные тоже начеку. Это была тут самая интересная работенка – охранять дамочку из пробирки. Ну и служба!