— Потише, — попросил Дэн, задорно улыбаясь. — Понимаю, в квартире шумоизоляция, но все же. Сама знаешь, Макс всегда начеку. Можешь вредничать сколько угодно, но я знаю, что ты не любишь мужа и мечтаешь от него избавиться. И только я могу дать тебе нужное средство.

Как складно говорит, так и хочется верить. Ведь Дэн чертовски прав, кроме него помочь мне некому. Наверное, дело в том, что не рисковая я баба. Не могу вот так запросто пуститься в авантюру, не взвесив все возможные «за» и «против». Уж очень хочется подстелить соломки туда, куда собираюсь пасть.

— Чего замолчала, Анастасия? — голос Дэна обволакивал, как теплый мед. Лип к ушам, заставляя их слышать только то, что они желают услышать. — Ты согласилась за мной следить?

Сделала шаг назад. Оперлась на столешницу, зачем-то схватилась за нож.

— Ни за кем я следить не собираюсь, — процедила сквозь зубы. — Буду держаться в сторонке как можно дольше. Ни ты, Ни Макс не заставите меня изменить принципам.

Дэн посмотрел сверху вниз, и в глазах его засветилось желание. На секунду мое сознание помутнело. Если бы сейчас он вздумал заняться любовью — прямо здесь, на кухонном столе — я не нашла сил отказаться. Напряжение между нами невыносимо. Того гляди, воздух воспламенится.

— Хочешь? — спросил Дэн, опуская сильные ладони на столешницу по обеим сторонам от меня.

— Ч-чего? — с запинкой переспросила я. Не сдержав порыва, облизала пересохшие губы.

— Покажу тебе весь мир? — предложил Дэн. — Идем.

Поманил в коридор, загадочно улыбаясь. Что за несносный мальчишка?! По его вине мое настроение меняется со скоростью сто раз в минуту. И я начинаю совершать опрометчивые поступки.

Мы прошли по коридору. На цыпочках мимо кабинета Макса — тот громко разговаривал по телефону и буквально сыпал ругательствами. Ему явно не до нас.

— Хочешь сказать, что целый мир уместился в детской? — шепнула я. — Или намекаешь, будто в твоей кровати можно найти нечто особенное?

— Почти угадала! — согласился Дэн. Распахнул дверь, пропустил вперед: — Прошу, будь как дома.

— Вообще-то я и так дома, — фыркнула я. И тут же прикрыла рот ладонью, чтобы не рассмеяться во весь голос.

Младший Одувалов приобрел белье в виде карты мира. Застелил так, чтобы голова во время сна покоилась в Антарктиде, а спина грелась на солнечных песках Африки. И ведь не обманул — целый мир в его постели.

Я едва подавила желание провести ладонью по гладкому шелку. Еще больше — опробовать мягкость одеяла.

— Чем тебе розовые зайки не угодили? — спросила, спрятав руки-предательницы за спину. — По-моему, очень милые.

— Были милыми, пока не покрылись пятнами от шоколада и чая, — признался Дэн. — А вот подушки ни за что не поменяю, на них так приятно спать. Еще приятнее знать, что ты заботилась обо мне.

Он повернулся, но не решился дотронуться. Зато пронзил взглядом до самого сердца.

Я шарахнулась в сторону. Надо же было поддаться на уловку. Что за безмозглая идиотка!

— Ты пригласил меня за тем, чтобы смутить? — спросила ровным тоном. — Так не вышло. Или решил похвастать тем, что трескаешь ночами сладости и не толстеешь?

Дэн усмехнулся — безрадостно, горько. Такое непривычное выражение на таком молодом лице.

— А чем еще мне заниматься, пока вы с Максом развлекаетесь в спальне? Мстить? — голос Дэна был полон желчи. — Я не настолько подл, чтобы таскать девок в вашу квартиру. Макс нарочно поставил меня в униженное положение, заставив жить здесь. И ночь за ночью вслушиваться в каждый шорох.

Ну, допустим, стены достаточно плотные и шорохи вряд ли слышны. Да и не так часто мы с Максом исполняем супружеский долг. Однако Дэн выглядел не просто обиженным — разъяренным. Неужели, и правда, ревновал? Или пытался давить на жалость?