Слышишь, проклятый мир! Я собираюсь выиграть эту битву! Буду жить по твоим законам, пить воду из мутной реки и учиться уважать воинов. И ждать! А когда ты откроешься – нанесу удар. Потом мы сыграем заново, но уже по моим правилам!

Решительно поднялась с пола и отправилась осматривать жилище. Нашла запасы еды: несколько буханок черного хлеба, вяленое мясо, сыр, каштаны, остатки овощей в одном из горшков, кучку подпорченных яблок в глиняном тазу, кувшины с молоком и водой. Еще наткнулась на несколько горшков с подозрительными жидкостями. Принюхалась: пахло скверно, вряд ли там что-то съедобное. Прошлась по дому. В сундук не полезла, хоть меня и разбирало любопытство. Нашла в углу нечто отдаленно похожее на веник из грубых веток, перевязанных веревкой. Пожалуй, начну уборку во славу Возрожденной Девы!

Перетряхнула тряпье, долго мела пол, собрав у входа приличную кучу мусора. Задумалась, куда бы его выкинуть? Совок не нашла, сгребла в отвратительную по виду тряпку и, воровато выглянув на улицу – не смотрят ли соседи? – вытряхнула за углом, поближе к отхожему месту. Вымыла тряпку в глиняном корыте, налив воды из кувшина. Вытерла пыль, расставила посуду в ровную линию на столе. Вздохнула, поставила все как было. Вдруг маме Ниссе не понравится, что я хозяйничаю в ее доме?

Потом выпила лекарство, предварительно зажав нос пальцами. Лечиться, так лечиться! Подхватила два пустых кувшина и вышла на улицу, решив набрать воды, чтобы постирать одежду и помыться.

По дороге размышляла о сложностях ведения хозяйства в отсутствие водопровода, газовой плиты и мусорных контейнеров. Средневековая хозяйка из меня не то чтобы плохая, а вообще никакая! Наверное, все сделала не так – не туда мусор выкинула, не ту тряпку брала, не с теми кувшинами за водой пошла… Но совета-то спросить не у кого.

На улице давно разыгрался день, прогнав утреннюю туманную дымку. В чистом небе вовсю жарило солнце, я сразу же вспотела в темном платье с длинными рукавами. Вдалеке виднелся поросший деревьями холм, за ним – зубцы крепостной стены, а дальше угадывались пики горной гряды. Оказывается, я шла, а потом ползла в правильном направлении, город и в самом деле расположился у подножия горы.

Блестящая гладь реки проглядывала в просветах между покосившимися каменными домами. Многие из них оказались полуразрушенными, с зияющими провалами в стенах и дырами на месте крыш, словно здесь случилось землетрясение как минимум баллов в восемь по шкале Рихтера. Но почти в каждом из домов жили люди: на заборах сушилось тряпье, в дырах в стенах угадывались очертания деревянной мебели и очагов, дверные проемы были завешаны грубыми пологами.

Из взрослых я никого не встретила. Может, ушли в город на заработки или же в честь праздника решили почтить богиню Бригиту. Стайка полуголой ребятни выскочила из разрушенного дома и с визгом скрылась за углом соседнего, не обратив на меня никакого внимания. Я проводила их взглядом и отправилась дальше.

– А я знаю, кто ты! – заявила рыжая веснушчатая девочка лет восьми, выглянув из-за покосившейся изгороди. Я улыбнулась в ответ и поманила ее рукой.

– И кто же? Иди сюда, оттуда разговаривать неудобно…

Девочка приблизилась. Она была одета в рваную рубаху, едва прикрывающую худые коленки. Пышная грива волос, рассыпавшись по плечам, то и дело падала на лицо, заставляя девочку нетерпеливо убирать рыжие пряди за уши.

– Ты – дочь мамы Ниссы! Эиринн! – Я кивнула. Похоже, каждый зовет меня на свое усмотрение, муж – Марусей, в чужом мире – Эиринн.