– Это он клал мне руки на голову?

Моя спасительница кивнула. Я вспомнила кошмар, преследовавший меня в бреду: прикосновение холодных ладоней и поток раскаленной лавы, текущий из них, выжигающий сознание. Хотела бы я увидеть этого «целителя из друидов»! Я бы поделилась с ним своими мыслями о его методике обучения иностранным языкам!

– Спасибо, – пробормотала я. – Ты спасла меня!

Она опять кивнула, и морщинистое лицо тронула улыбка.

– Как тебя зовут, девочка?

– Марта.

– Сильное имя! Ты можешь звать меня Ниссой. Мамой Ниссой.

– Нисса, – пробормотала я, пробуя незнакомое имя на вкус. – Спасибо, мама Нисса! Как долго я болела?

– Четыре дня. У тебя была пустынная лихорадка. Мало кто выживает без помощи целительной магии друидов. Вот, он оставил тебе лекарство…

Мама Нисса поднялась и вернулась с еще одной плошкой, в которой плескалась черная густая жидкость. Я взяла плошку в руки и подозрительно понюхала. Фу, гадость! Сделала глоток. Обоняние меня не подвело, и впрямь отвратительно!

– Мне бы выйти, – призналась ей. – Где здесь?.. – смутилась. Ну да, естественные потребности никто не отменял.

– Отхожее место? За домом, сейчас отведу!

– Я сама!

Попыталась подняться самостоятельно, но Нисса уже пришла мне на помощь. У пожилой женщины оказались на удивление крепкие руки. Опираясь на нее, я поковыляла к выходу, путаясь в подоле знакомого платья. Внезапно в голову закралось страшное подозрение… Я испуганно пощупала грудь, где в чашечке грязного бюстгальтера из тонких итальянских кружев хранила свое сокровище.

Заветного мешочка там не оказалось!

– У меня были деньги… – пролепетала я.

А может, ничего и не было? Мне все приснилось: и безумно красивый мужчина с высокомерным лицом, и рыжебородый, которого я изваляла в пыли каменной мостовой, и бешеная гонка по улицам чужого города, в которой я бежала от самой себя.

– Друиды дорого берут за лечение, – как ни в чем не бывало отозвалась Нисса. – Пришлось заплатить, иначе ты была бы в Ином Мире. Но я верну все, что осталось.

– Спасибо! – прошептала я, чувствуя, как слезы подступают к глазам. Разве такое возможно? Кому я нужна, чтобы вот так… лечить, поить, таскать на себе? – Почему ты помогаешь мне? – cпросила у Ниссы, когда та, откинув полог из грубой ткани, служащий дверью, вывела меня на улицу.

– Ты очень похожа на мою дочь Эиринн, – просто ответила она.

Вскоре мы вернулись в дом, и Нисса помогла мне лечь. Затем накинула на меня ту самую шкуру. Вскоре я согрелась, и глаза начали слипаться.

– Что случилось с твоей дочерью? – пробормотала я сквозь сонный дурман. – Где она?

– Эиринн умерла. Ей было тринадцать.

– Прости! – прошептала я.

Нисса покачала головой и улыбнулась. Затем легонько коснулась моего плеча.

– Спи, девочка, тебе надо набираться сил!

Она потушила огонь в плошке, затем завозилась, вздыхая на своем ложе по другую сторону очага. Кажется, бормотала молитвы, под которые я и заснула.

Проснулась от прикосновения. Надо мной снова склонилась Нисса. Оказалось, на улице занимался новый день, и утренний свет проникал сквозь прорехи полога на входе.

– Доброе утро! Мне скоро уходить, поэтому я решила тебя разбудить.

– Д-да, конечно!

Поднялась. Тело на этот раз слушалось намного лучше, хоть я и чувствовала полнейший упадок сил. Огляделась, пытаясь понять, куда же я попала. Оказалось, я спала на земляном полу небольшого прямоугольного жилища, чьи стены хранили едва заметные следы побелки. Несколько поленьев горело в очаге, дым поднимался кверху, уходил в дыру на крыше. Тряпье на полу служило постелью мне и Ниссе. В дальнем углу на грубо сколоченном столе стояла глиняная посуда и несколько кувшинов. Еще из обстановки присутствовала длинная лавка, за ней – здоровенный окованный железом сундук.